Теперь сомнений нет: он умер,
но всё ещё живёт зачем-то.
Матрос закрылся в тёмном трюме,
пережидая страшный шторм.
Матрос закрылся в тёмном трюме, сидит и молится, но тщетно.
Волна шумит. Молитва тонет и растворяется в ничто.
Гроза свисает наковальней.
Кузнец божественный поставил
Матросов мозг, ещё кровавый,
ещё дрожащий в голове
И грянул гром! Удар! Удар! Растёкся алый страх по стали,
Между визжащих скрипом досок прокапал в бешенство морей.
Мелькает альфа и омега
в глазах, смотрящих в дикость пены.
Дрожат от волн, дрожат от бега
дощатой палубы полы
«Где?! – капитан искал матроса. – На якорь сядет за измену!
Под трибунал пойдёт, паскуда! Только б до берега доплыть…»
Безумье волн рассудок мутит.
"Не доплывём. Прощайте, братцы".
На корабле метались люди,
крик рвался жить из их груди.
На корабле метались люди, сапог стучал, хватались пальцы.
Матрос закрылся в тёмном трюме
и молча погибал один.