29 августа вышел Турнир поэтов с моим участием.
Смотреть и голосовать можно здесь
http://www.stihi.ru/tv/turnir2018/30
грачи
потому ли, что память твоя – полынь,
разбазарена нежность из-под полы
за железной дорогой, за камышами -
ни за грош, за серебряное кольцо.
покрывается трещинами лицо.
оловянный солдатик,
стеклянный шарик
и не жалко ни сердца, ни живота,
и больница разинула ворота,
и приносятся люди, как будто в клюве,
в известковый осыпавшийся уют,
в медицину – медовую, цинковую.
пожуёт - и проглотит,
дай боже – сплюнет
потому ли, что время не одолеть,
первоклассники в парке искали медь,
по слогам выговаривали гербарий.
таял саван, в тетради звенел ручей.
где грачи, да не надо уже грачей,
все бригады на фронте и на пожаре.
медсестрица алёнушка, там, в огне,
все становится явственней и нужней.
кто летает в окне, погляди, алёнка.
там соседки летают – чирик и кар,
в чем родились – без трубок и без лекарств,
в только что оперившихся рубашонках.
___________________
***
человек наполовину пуст.
он – бессонность, безответность – он мне.
омут-омут, как тебя наполнить?
я смогу, я справлюсь, я возьмусь.
человек наполовину жив,
даже если мертв наполовину,
потому что жадно, пуповинно
жизнь моя теперь в него бежит.
я ему – соломы целый сноп.
ухватиться или же развеять
в одиноком ветреном неверьи?
после человека так темно.
после жизни нечего пенять
на судьбу. довольный и усталый,
человек на полочку поставит
всё, что уцелело от меня.
я ему - цветенье мимо нот,
канувшая музыка ему я.
он меня немного порифмует,
а потом забудет все равно.
________________
***
там, где русалки выходят играть на речную мель,
где расстилается поле, еще не остыв от брани -
и самобранка-скатёрка, и ласковая постель,
а гимнастёрки по-братски закопаны с топорами,
где запылённый мужчина без женщины, как без ног,
полз по дороге, ведущей на деревенский праздник,
женщина всласть наливает колодезное вино
каждому чужестранцу. а после единым красным
делает губы и округляет квадраты дней,
преуменьшая немного, рассказывает иконе,
сколько же их, без следа, захлебнулось в её вине -
ветхозаветной вине, запрятанной под исподним.
всё передумано вдоволь, изношено до костей,
а уж такая была, что не передать словами:
и убирайтесь, и я не такая, и не из тех...
из деревянного ящика вновь доставала Ваню -
да молодого, с немного надорванным уголком,
да с полуграмотным выцветшим голосом на изнанке.
в небо глядишься – любуешься, как высоко
кружатся вестницы, соломенные веснянки.
издалека, из космоса, так хорошо смотреть,
как одноногий эдем за оградой бредёт на постриг
и опоясывает голубая лента чужую смерть,
словно бы разделяя местность на до и после.
___________
после нас
после нас раскинется река.
вместо нас останется река,
в глубине искать – не отыскать,
рвётся память – стариковский невод…
вместо сердца – мерная тоска
колокола, канувшего в небо.
вместо жизни - постоялый двор.
свет - и пепел. больше ничего.
вдох и выдох, хоровод наречий,
насекомый, птичий, человечий,
травяной ли, каменный ли гость
у судьбы – непрошен, безымянен…
кто тебя по имени помянет?
счастья принесет хотя бы горсть?
свет и пепел, человек и клевер.
электрички тянутся на север
вслед за поездами-вожаками,
лишь одна, заблудшая, на юг…
чтобы никогда не возвратиться,
бросишь в воду молодость свою
(кто-то скажет - это просто камень)...
где-то верят: потерявший плоть
вседержитель местного пошиба,
бывший житель – нынешний господь
(выдуманный, но зато красиво),
выходец из тамошних крестьян,
смотрит ослепительно и грустно
в чашу среднерусского житья
в трещинах развилистого русла.
как деревья весело горят!
отдают последние рубахи,
совершив положенный обряд.
поминальный столик пустыря.
снежным рисом вскормленные птахи.