Куда пойдёшь с такою рожей,
пока не спали синяки?!.
В системе железнодорожной
есть для отстоя тупики.
Но мне покоя было мало –
манил простор со всех сторон,
хотя и било,
и мотало,
как отцепившийся вагон.
Познанья путь тяжёл и долог.
Чтоб попусту не тратил сил,
за тысячу семьсот
нарколог
меня на рельсы возвратил.
Он всё проделал гениально,
лишь одного я не пойму,
зачем так называть банально:
«обрыв запоя на дому»?
А может, не было запоя
и это всё приснилось мне?
«Ах, Зоя, Зоя, дай мне стоя», –
прошу я тупо, как во сне.
Зачем я,
жизнь свою корёжа,
себя сжигаю, как в огне,
ведь «нет, Серёжа,
лучше лёжа», –
так отвечала Зоя мне.
Я – не Серёжа,
я – химера,
и Зойки нет уже давно…
Душа – она, конечно, мера,
вот только б мерять не вино.
А рожа заживёт до свадьбы,
когда не молод,
не влюблён:
вот так бы в тупике стоять бы,
как отцепившийся вагон.
Вернулся не с небес на землю,
а вот куда –
не знаю сам,
зато уже почти не внемлю
потусторонним голосам.
Вся наша жизнь равна театру, –
сказал Шекспир в одной из глав.
Хоть я не верю психиатру,
но он-то верит в то, что прав.
А я – тупой,
ещё тупее,
поэтому меня не зли,
когда, как складки у шарпея,
мне мысли на чело легли.
Вся жизнь театр –
мы в нём актёры…
Как разделить игру и жизнь?!.
Когда идёт московский скорый,
на рельсы лучше не ложись.
Мечта попасть в разряд великих –
и не мечта,
а просто зуд:
ведь поезда всегда на стыках
стучат на тех,
кого везут.
И у полночного вокзала
есть свой мотив
и свой напев…
Сегодня ночь так низко пала,
как пьяный психотерапевт.