А до того, а до того,
как стёрли с черт земных
Готсвану,
звучали скрипки и фагот,
звучали,
как это ни странно!
И было не любить грешно
тех,
кто любви не обещая,
в кровь раздирал фаланги нот,
прося у Господа пощады.
Всё сочинялось на ходу:
цветенье неба и акаций,
как будто кто на струны дул,
о струны обжигая пальцы.
Да и сейчас,
как за порог
выходишь,
сердце опечалив
тем,
что когда-то не сберег,
тебя трясёт чревовещатель,
миров далеких вентролог,
и полубог-полубездельник,
с самим с собою острослов,
с самим с собою собеседник,
иль с сумасшедшенкою бард,
чью грудь
аккорды распирают
почти как гангстерский Packard
с
до пола выжатой педалью.
Чтоб в каждом -
узник и поэт,
так лишь любовь умеет сглазить,
сказал бы Афанасий Фет,
влюбившийся в Марию Лазич.
Не укачало б,
не любил
девиц,
по юности прыщавых, -
ни в жизнь
Коперник не открыл,
что шар земной под ним
вращали...