Когда поезд остановится на семафоре,
спрыгнуть с него, услышать дыхание моря,
привычно кивнуть старику
живущему с удочкой на берегу,
и вдруг оказаться в семьдесят втором,
найти старенький дом,
где кнопка звонка приклеена пластырем,
пройти в коридор, заставленный ластами,
ржавым велосипедом со сломанной рамой,
поздороваться с не прекрасной дамой,
в тощих пальцах которой зажат мундштук,
а в комнате с запахом старости – древний сундук,
говорят, набитый бриллиантами,
за стеной – спящий за диктантами
розовощёкий второгодник Славка,
мать его, словно пиявка,
пристала: "пиши" да "пиши",
у матери – последние гроши,
но хочет из Славки сделать человека,
скорее придёт окончание века,
чем Славка напишет диктант,
справа по коридору – Димон по кличке "мутант",
который приклеил к стулу фуражку
гэбиста – отца подружки Наташки,
за что был отправлен в Сибирь,
где лишь холода да чифирь,
да ножи остро заточенные,
да места заболоченные,
коли земля не мёрзлая,
где снег лежит вёрстами,
а лет через десять вернулся "мутант"
в дом, где не дописан диктант,
где со времён войны
одна и та же бабуля печёт блины
и сама же съедает их со сметаною,
под ногами – барбос с зализанной раною,
полученной в ходе телесного боя
с догом Марчелло – дворовым плейбоем,
барбос сопит у плиты, облизываясь,
а старик червяка нанизывает
день и ночь, и когда он спит?
первые полдня бубнит
что-то невнятно,
лишь ему понятное,
вторые полдня – лежит на боку,
но, если прислушаться к старику,
можно услышать дыхание моря.