Зовут меня Водав. Теперь я стану
Всё время где-то рядышком пастись.
В тяжёлую минуту испытаний
Ты смело на меня, друг, положись.
Кричать, взывая со всех сил, не стоит.
Достаточно подумать обо мне –
Чтоб недруга покинуть или просто,
Желая прокатиться на коне».
Сказал скакун и очень осторожно
Себя как братья в небе растворил.
Давид же возвратился на поляну,
В то место, где он камушки укрыл.
Волшебною привычною игрою
Он камень большегрузный приподнял
И спрятанные ранее скорлупки,
Что не были пусты, в суму убрал.
Теперь твердь заняла всё то же место,
Закрыв «тюрьму», где конь недавно был.
Давид, увы, тогда не догадался
И чайкино яйцо не положил
В тайник тот самый, чтобы зло наружу,
Рождённое внутри не прорвалось.
Ему б попить водички родниковой.
Но сделать то ему не довелось.
Он будто позабыл о всём на свете.
В нём всё сплелось: волнение и страх.
Давно уже настал глубокий вечер.
Однако тьма забыла о правах
Закрасить небо в цвет иссиня-чёрный,
Где в тусклых красках виделась луна,
Отсутствовали прочие светила...
Да, ночь довольно странною была.
Такое диво юношу сбивало.
Казалось, ещё время не пришло.
Скрипач совсем забыл о белой ночи,
И ждал, что станет звёздно и темно.