День у Командора не задался.
Голуби, позабыв всякую осторожность, воркующей стаей облепили его каменные плечи, и последствия недолгого их пребывания в который раз привели Командора в ярость.
Он с удовольствием прогнал бы нахалов прочь, но не мог пошевелить и пальцем: согласно решению высших сил, со своего пьедестала он мог сойти лишь в полночь, да и то - если его об этом попросят. А учитывая, что подобной просьбы до сих пор не поступало, внешний вид Командора оставлял желать лучшего.
Выругавшись про себя, Командор сделал вид, будто всё еще блистателен - как в первые минуты после мастерской придворного скульптора.
Он вздохнул, подумал о несправедливости небес, даровавших крылья столь глупым и никчемным созданиям, а потом попробовал задремать: сумерки уже сгущались над Мадритом.
Командору, однако, не довелось увидеть своего первого сна. Кусты зашевелились, и на дорожке кладбища появились двое: высокий худой кавалер в выцветших драных джинсах, и толстый лысый коротышка в пестрой бандане, тяжело дышащий и еле поспевающий за господином.
- Стой! – приказал кавалер, увидев Командора. – Уж не тот ли это Командор, муж доны Анны?
- Должно быть, он и есть, - ответил коротышка, усаживаясь на ступеньку у статуи, дабы перевести дух.
- Черт побери, а ведь вдовушка совсем не смотрит за ним, - съязвил кавалер, указав пальцем на столь смущавшие Командора голубиные приветы,– муженьку не мешало бы помыться!
Если бы Командор мог, он убил бы наглеца на месте. Однако, ему пришлось лишь молча проглотить насмешку.
- Смотри-ка, Лепорелло, - продолжал незнакомец, - скульптор был снисходителен: он не стал высекать большие ветвистые рога!
- Побойтесь Бога, мой господин! – коротышка, названный Лепорелло, испуганно оглянулся вокруг и истово перекрестился. – Нехорошо так-то о покойнике! Да и жена его, говорят, на редкость благовоспитанная и достойная сеньора...
- Ты глупец, Лепорелло, если веришь вздору, что болтают в округе. Клянусь кровью Христовой, сегодня ночью я буду в ее постели и докажу обратное! – господин хлопнул толстяка по плечу и задорно подмигнул Командору.
Тут уж Командор не утерпел и, грозно сдвинув брови, взглянул на обидчика. Искры, брызнувшие при этом, рассыпались по кладбищенским плитам.
- Ай! – в ужасе вскричал обладатель пестрой банданы. – О, Иисусе!
- Что с тобой, бездельник?
- Статуя разгневалась, сударь! Ее взгляд едва не испепелил меня!
- Послушай, дружище, если бы я знал, что та трава в трактире так заберет тебя, я не позволил бы тебе сделать ни единой затяжки!
- Клянусь Богом! Клянусь всеми святыми!
- К черту! Давай-ка лучше навестим нашу вдовушку. Не знаю, как тебе, а мне до смерти надоели дешевые грязные ночлежки по дороге в столицу! Как думаешь, - кавалер возвел очи к небу и почесал в паху, - достойны ли мы возлежать на шелковых простынях благородной сеньоры?
Чаша терпения Командора была переполнена.
Он попытался протянуть каменную длань, чтобы схватить мерзавца, но увы, члены его затекли от долгой неподвижности, и маневр не удался, а только до смерти перепугал беднягу Лепорелло.
Господин его, впрочем, был напуган не меньше, однако виду не подал, лишь сделал шаг назад, и, зацепившись джинсами за кусок арматуры, торчащей из ступеньки, едва не упал…
- Дьявольщина! – выругался он, - Неужто, правда?
Командору понравилось, какое впечатление произвел его жест. Решив усилить эффект, он кашлянул, насупил брови и, слегка растягивая слова, с трагизмом в голосе произнес :
- Ничтожество! Как посмел ты произнести имя доны Анны своим нечестивым языком? Она свято чтит супружеский долг, и верна мне - даже мертвому!
К кавалеру тем временем вернулось прежнее самообладание:
- Вот глупый истукан! - пробормотал он, - Что за сказки ты мне рассказываешь?...
И прибавил громко:
- Ээээ....Послушай, любезный, я как раз собирался провести с ней эту ночь. Хочешь, и ты приходи. Встанешь у дверей - последишь, чтобы нам не мешали.
Лепорелло схватился за голову и был близок к обмороку.
Командор скрипнул каменной челюстью.
- Ты просишь меня об этом? - грозно спросил он.
- Прошу! -последовал дерзкий ответ. - Ты уж не опаздывай!
- Что ж, я приду! – прогремел Командор, и в этот вечер не произносил более ни слова.
***
- Куда мы теперь, сеньор? - отирая взмокший лоб, вопрошал коротышка, семеня рядом с кавалером.
- В "Казино де Мадрид", дуралей, куда же еще...Загляну покамест к Лауре, а там посмотрим.
Вскоре служебный вход трехэтажного особняка принял их в свое чрево. Стянув мимоходом на кухне горсть орехов, кавалер, неспешно работая челюстями, направился к ближайшему игровому залу и замер за портьерой.
- Лаура, давай, детка! - неслось из-за столов.
Пышнотелая негритянка на эстраде, с усилием взяв "си" восьмой октавы, мужественно держала ее около минуты. Зал взорвался аплодисментами.
- Мерси, сеньоры, - Лаура сделала книксен. - Ежели кому интересно, автор сей песни - дон Гуан. Он изрядно потрудился над моим репертуаром, покуда был в Мадрите.
- Ты бы не поминала этого сукина сына, крошка, - сказал небритый мексиканец, угрожающе поднимаясь из-за стола и швырнув на сукно свои карты. - С тех пор, как он прикончил моего брата, я плохо сплю, и мечтаю только об одном - свернуть мерзавцу шею!
Кавалер вышел из-за портьеры.
- Карлос, я могу прописать тебе снотворного прямо сейчас, - небрежно сказал он, дожевывая последний орех, - и, причем, совершенно бесплатно.
- Ах, ты...- мексиканец ринулся к наглецу, на ходу доставая из заднего кармана пистолет. Противник, однако, был проворнее: Карлоса встретил и поверг наземь мастерски исполненный удар "маваши-гери". Мексиканец, дернувшись, затих.
- Черт возьми, Гуан... - восхищенно сказала Лаура, - Ты ж его...того...м?
В наступившей тишине из-за игровых столов медленно поднимались крепкие темнокожие мужчины с портупеями под пиджаками. Они явно не разделяли восторгов негритянки.
- Беги! - взвизгнула Лаура, раскинув руки и загораживая кавалера внушительным бюстом.
Повторять просьбу необходимости не было.
***
Выскочив на улицу, друзья едва не попали под колеса черного лимузина, который резко затормозил. Кавалер рванув на себя дверцу, прыгнул на заднее сиденье, втащив за собою и беднягу Лепорелло.
- Газку, дружище! - крикнул кавалер шоферу, откидываясь на сиденье. Тот вдавил педаль в пол, и столь негостиприимный кров остался далеко позади.
Кавалер только тут заметил, что вплотную прижимается к женскому плечу, затянутому в черный шелк. Подняв утомленный взор, он увидел даму, закутанную в меха, и глаза ее выражали легкое беспокойство.
- Эээ...прошу прощения, сеньора, - сказал кавалер, слегка отодвигаясь и вжимая Лепорелло в обивку дверцы, - Не слишком удачный выдался вечер сегодня, не правда ли?
- Похоже на то, - сказала дама, поправляя вуаль на шляпке.
- Теперь я ваш должник. И я, и мой слуга. Ведь вы - чистый ангел, посланный нам во спасение!
- Да ладно, - сказала дама, - пустяки какие...
- Могу ли я узнать ваше имя, чтобы поминать его в горячих благодарственных молитвах?
- Дона Анна де Сольва...
- Как? Супруга Командора? Убитого не помню, кем...
Вдова удивленно воззрилась на кавалера:
- Вы знали мужа?
- А как же! - не моргнув глазом, соврал тот, снова придвинувшись к даме, и дав, наконец, возможность Лепорелло вдохнуть. - Командор не раз обращался ко мне за советами...Слушайте, раз такое дело, может, помянем покойного?
Дама помолчала, а потом слегка кивнула.
- Почему бы и нет...я давно не принимала гостей...Домой, Педро! - приказала она шоферу.
***
Вечер удался. Лепорелло, уделивший должное внимание хозяйским запасам вина, вскоре потерял возможность говорить и даже мычать. Его вынесли из гостиной, и кавалер остался с хозяйкой наедине .
- ...вот так мы с дон Альваром и поженились, - смахнув крупную слезу, закончила вдова.
- Даааа, - понимающе протянул гость, сидя рядом с ней на большом парчовом диване, - как ему повезло-то с вами...Ну, да не горюйте так...Что поделать - все под Богом ходим...
- Хороший вы человек, дон....
- Диего, - поспешно представился кавалер.
- Ди-е-го, - повторила по слогам вдова, с тоской взглянув на портрет покойного, повязанный черной лентой. - Вы так тонко чувствуете...должно быть, вам приходилось много страдать...
- Я и сейчас..., - опустив очи долу, и незаметно придвигаясь ближе, произнес кавалер, - ...страдаю...
- От чего же? - с любопытством спросила хозяйка
- Я редкий мерзавец, сеньора, - вздохнул кавалер, - и не спрашивайте, почему.
Но она, конечно, тут же спросила.
- Не могу сказать..., - отвечал лицемер, - это так мучительно...Вы будете меня презирать...
- Какой вздор! - в волнении воскликнула вдова, - я вас знать не знаю, так с чего бы мне вас презирать? Мало ли, что было у вас в жизни - наверняка этому есть объяснение...Говорите же, в чем дело!
- Вам правда интересно? - и кавалер обжег ее пламенным взглядом..
- Да..,- произнесла хозяйка, зардевшись, - ...я ужас как любопытна...Говорите...
- Мне нет прощения, ибо я страстно влюблен в вас и страстно желаю вас!
- Но ведь мы познакомились пару часов тому...
- Я люблю вас давно, и вашему мужу было об этом известно!
- Ооооо..., - выдохнула вдова, закрыв ладонями пылающие щеки. - но...
- Хуже того! - перебил, вскочив с дивана кавалер, и рванул футболку на своей груди, - Хуже того, я...Нет! Не могу!
- Диего, - наставительно произнесла хозяйка, - что может быть хуже греховной страсти?
- Убийство! - страшным голосом возопил гость, и пал к ее ногам.
- Господи, помилуй! - простонала вдова, отстраняя, впрочем, не слишком решительно, притворщика. - Но кто же тот несчастный, из-за которого вашей душе вечно гореть в аду?
- Дон Альвар де Сольва! - томно выдохнул кавалер, глядя ей прямо в глаза.
- Нет-нет, - прошептала несчастная, с ужасом взирая на негодяя, - убийцу звали....
- Дон Гуан! - выкрикнул кавалер, - Я - дон Гуан! Я убил Командора, и клянусь преисподней, убил бы его еще тысячу раз за один твой поцелуй!
- Мерзкое чудовище! Убирайся прочь! - целомудренную хозяйку переполнял праведный гнев, - Вон, или я звоню в полицию!
- Зови же их.. - покорно произнес кавалер, вновь опускаясь на колени и склоняя голову.
Мобильный телефон с наполовину набранным номером замер в ее руке.
- Не могу, - сказала она устало, - сказано ведь: блаженны милостивые...
-...ибо они помилованы будут... - раздался горячий шепот над ее ухом, - О, ангел, ангел дона Анна!
- Ах, дон Гуан...Как сердцем я слаба..., - обреченно прошептала вдова, поднимая на гостя глаза, полные слез.
****
Долгий поцелуй, запечатленный на трепещущих губах благородной сеньоры еще не остыл, как вдруг за дверями раздался мерный стук.
- Что такое? - спросил кавалер, выпуская из объятий хозяйку дома, - подожди-ка, я посмотрю...
Он подошел к дверям, широко распахнул их, и отшатнулся: перед ним, грозно сдвинув брови, стоял командор, весь покрытый белыми пятнами с налипшими на них сизыми перьями. Каменная длань потянулась к горлу соблазнителя.
Дона Анна вскрикнула и упала без чувств. Кавалер бросился к ней, но Командор проскрипел:
- Оставь ее и прими свой жребий...Дай руку!
- Чертов истукан! - пробормотал дон Гуан, глядя на внушительную фигуру в дверном проеме, и, уже громче, добавил:
- Коли тебе нужна моя рука - вот она! - он протянул Командору руку. - Так подойди же!
Командор двинулся вперед. Однако он не сделал и пяти шагов, как паркетный пол под многотонным колоссом угрожающе затрещал, разверзся, и каменный гость рухнул в провал, увлекая за собой большой персидский ковер.
Кавалер оставался недвижим, пока не стих грохот и не осела пыль, а потом осторожно подошел к краю образовавшейся ямы и заглянул вниз. Там, поверх изломанных дубовых лаг и кусочков паркета, лежала груда камней, в которой без труда угадывались фрагменты командорского тела.
Рядом возник совершенно протрезвевший Лепорелло.
-..."Ибо прах ты и в прах возвратишься...", - глубокомысленно заметил он.
***
26.08.18