В акустике восточных городов,
Перекликаются, морзяночно, клаксоны,
А женщины - похожие на вдов,
Все в чёрные укутаны шифоны.
Нисколечко, ничто не на показ:
Их внешность, для других не на потребу,
Но можно уловить улыбки глаз,
Искрящихся, подстать ночному небу.
"Вельможи" их - подобно лебедям,
Скользят неспешно впереди, все в белом,
По улицам ночным, и площадям,
Не ведая, каким заняться делом.
МанЯт витрины золотых рядов,
Камней сверканием, в оправах блёкло- жёлтых,
Тем, умиляя взоры псевдо-вдов,
Обильно благовоньями натёртых.
Недолог, красоте отпущен срок,
Померкнет блеск очей, и гибкость стана,
И сгинет грациозность недотрог,
С таинственностью, чёрного тюльпана.
Цветы на клумбах, там уж заодно,
Под чёрным тюлем бы упрятали от взглядов,
И было бы кротам лишь суждено,
От их цветения испытывать усладу.