Пролог
Священная, насыщенная магией земля.
Благословенная притихшая природа.
Полнится шорохами вспаханная степь.
И древний Буг несет рокочущие воды
К стопам гостеприимного Эвклина.
Чернееют притаившиеся спины порогов.
Рокот приглушив, внимательно прислушиваясь к чуду,
Стоят недвижно, спину округлив.
И роща праздничную,прелесть, удвоив в потоке,
Все шепчет: «Кириа эвлогисон».
Безмолвно кружит красно желтый лист,
Свиваясь в яркую спираль в водовороте.
И гладкий омут колет на излете
По ветру лёгкая стрела,
Из голубиного сорвавшися крыла.
А небо всем законам года вопреки
Ведет свои бессчетные полки седых холодных волн
На север, моря беспокойство
В безмолвии своем преобразив
В размеренное часовство,
Колёсиков и рычажков устройство.
Теченье вод притормозив, послушная река,
Соленых волн подобье, отражает облака
А зелень моря в поток преображает
В потоке отраженная трава
Так мир подобен небу, и человек
Есть в прахе отраженье божества.
И свет рассеянный, как дух исполненный повсюду
И тени места нет.
Осенний тихий праздник Покрова.
Свет.
Ведет бесчисленные табуны
Табунщик старый Южный Буг.
Хропя неслись они все лето,
Рыча и перескакивая из самих себя,
Зубами белой пены огрызаясь,
На стаю черных илистых камней,
Что рвут на части раненых и слабых.
Ведет их опытный заводчик, бог коней,
К изножью всеблагой Богини Матери,
С поклоном, и в честь ее справляет жертву.
И пес Стрибог отару за отарой
Худых осенних облаков
Со спутанной, запыленною шерстью,
С холодными дождливым сосцами,
Что точатся простылым молоком,
Ведет к подножью ее трона всесвятого.
Скулит и воет старый бог пастух,
Когда высокими ветвями
Помощники древесные Богини
Стригут клоками мягкую туманистую шерсть,
Прядут ее холодными струями.
И, с нетерпением подганяя слуг,
Со свистом щелкает по воздуху кнутами
Нетерпеливый бог пастух,
И клочья бороды, и космы спутанных волос
Он многими своими рвет руками.
А осень, грустная девица
Вассальную свою приносит дань,
Горстями жертвует Всематери царице
Из своих щедрых закромов янтарь,
И золото, и яхонт, и опалы,
И терпкое вино увядшего цветенья.
А солнце из всех погожих летних дней
Из золотых мгновений радости и смеха
Соткал покров с опушкою из меха мягчайшей молодой травы.
И сотни ангелов его снесли и положили пред Началом.
И эхо песни их родило звёзды
Среди темнеющего стриженного неба.
Тень
Вот сумерки прищурили ресницы,
Размыли грани, дымчатую тень разлив.
Все духи логово осмелились покинуть ,
Хозяйке поклониться поползли.
Осклизкий водяной из омута сгустился,
Сомовые усы с травою перевив.
Из глуби малахитовой шкатулки
Рябое зеркало полуночной воды
Посеребренное луной в изножье положил.
У белых звездносветлых ног.
Из зарослей сплетенных, рвущих в лоскуты
Одежду или шерсть орлиными когтями
Кикимора ползет, костлявый черный пень,
Скрипит осану острыми зубами.
Касается челом лишь следа на воде
Великой Матери, что выше всех морей.
А дальше зашуршало из всех щелей и нор:
И мелкий домовой, и птичий серый мор,
И леший преклонил шептание дубравы.
И тихий сон баюн безглазый чародей
Рассветный леденец в ладони тихо тянет.
Двурогий бледный муж, помошник дочерей,
Покрыл ей наготу атласною вуалью
Поверх златых одежд, что солнце подарил,
Смешав из них покров молитвенных надежд,
Чтоб землю защитить во время зимней смерти.
Покров.
Вокруг неё стоят титан и херувим.
Гранитные атланты в ладонях держат чаши
С серебряной прохладною водой.
И к трону потянулись чередой
Светящиеся души человечьи:
Все чистые молитвы, помыслы любви,
Полночный жаркий шёпот поцелуев,
Звенящий сладкий смех детей,
И искренне раскаясь лиходей
Ей редкостный несёт алмаз слезы
Во злате не случившемся грозы.
Святую мир осану ей поет.
И тихо отворился небосвод,
И ангелы, беззвучие храня,
Пологом исплетёным ночи-дня
Её покрыли красоту.
И тихо в небо трон её несут
Лишь уголок Покрова чиркнул по воде,
И этим Благодать Её рассеевши везде