ВСТУПЛЕНИЕ
Можете себе представить совсем недалекое будущее? Скажем, так, год 2037-й? Реально до него дожить? Как думаете, что нас там ждет? Думаете неизвестность, а может наоборот, полная ясность? То, о чем говорят сейчас везде и всюду каждый день, каждую минуту? А, что, если наше будущее уже определено, сегодня, в нашем реальном настоящем? Что, если наше государство за нас уже все решило и продумало? И, что, если за нас уже давно все спланировано и нас к этому будущему уже готовят, манипулируя нашим сознанием уже сейчас? Задумывались ли Вы хоть раз, что то и дело в обороте стало появляться слово «чипизация»? Что, если с помощью микрокомпьютеров будут контролироваться не только денежные потоки, но и сами люди? Их мысли, их жизни, их планы. Чем все это может закончиться и обернуться для людей, для государства и самого человечества в целом? А готовы ли Вы к такому будущему? Что Вы выберете в конечном итоге: все решать в своей жизни самому, бороться за свое право все решать и выбирать самому или тихо плыть по течению?
А можете себе представить, что, примерно, лет через пять, сами деньги, как таковые, выйдут из оборота и все человечество будет пользоваться только пластиковыми картами, одной целой системой, потому что так удобнее контролировать не только движение платежных потоков, но и самих людей? А особенно людей недовольных такой жизнью и контролем. Так представьте, что уже через пять лет, людям уже начнут вживлять чипы. Так, чем же это может обернуться для нас? Что людей ждет впереди, будь они под полным контролем? Сможет ли человек, нежелающий находиться под полным контролем компьютера бороться за себя, за свою свободу? Сможет ли человек противостоять такой тотальной системе? Хватит ли у него сил, терпения и настойчивости идти до конца? И может, этот человек необязательно должен быть сильным и ловким, как супермен. А, что, если этот человек - самая обычная женщина, мать, защищающая свое дитя?
А, что, если такое недалекое будущее – наша реальность, действительность? И какой же выбор, в конечном итоге, сделаете Вы?
ГЛАВА 1
Шел 2037-й год. Мир уже не был похож на тот, который мы знаем сейчас. Еще в самом начале 21-ого века, межгосударственные распри привели к политическому расколу планеты на два лагеря, что вследствие привело к очередной мировой войне, с ядерными бомбардировками. Не выдержав таких сотрясений, вулканы, которые спали сотни лет, начали просыпаться одним за другим и извергаться с таким гневом, что земная кора пошла разломами, местами приведя в движение земные плиты.
Большая часть суши ушла под воду, от чего большинство государств просто перестало существовать. Распри, которые возникали на почве выяснения, какое же государство могущественней, все ушло в прошлое, вместе с великими катаклизмами, навсегда.
Единственная большая часть суши, пригодная для жизни, уцелела на территории современной России. И поскольку большинство, населявшее эту территорию, было русскоговорящим, то было решено название государства и народа, населявшего его, оставить созвучно русскому языку. Так, возникло новое государство Россика (начало названия было оставлено от названия Великой страны Россия, а окончание названия было поставлено от некогда сверх развитого государства Америка). Так, исходя из этого, и население нового государства получило название – Россиканцы, а денежная единица, соответственно, стала называться – Рулар.
Также, уже не существовало больше грозной армии, вместо нее быстро были сформированы бригады быстрого реагирования.
Много в той войне пропало без вести, как солдат, так и мирных жителей. Исходя уже из печального опыта, правительство вновь созданного государства, решило всем военным вживлять под кожу микрокомпьютеры – чипы, дабы избежать повторения ситуаций с без вести пропавшими, и знать, где искать того или иного солдата, будь, то он просто ранен или же убит.
Со временем, данная операция с вживлением чипов солдатам, хорошо себя зарекомендовала и правительство загорелось желанием прочипизировать полностью все население. К тому же это несомненно открывало полный доступ к контролю над людьми, их образом жизни, их мыслями и поступками, а также к полному манипулированию, как жизнью человека, так и самим человеком. А, чтобы, люди не боялись вживлять чипы, правительство преподнесло это, как очередную обязательную прививку, инъекцию в руку (чаще на запястье), которая после того, как попадала в организм человека, полностью рассасывалась в нем и уже позже, проявлялась на запястье штрих-кодом. И, который уже впоследствии, ни стереть, ни удалить невозможно было ничем. Единственное, что человек мог сделать, чтобы избавиться от данного штрих-кода, только умереть…
ГЛАВА 2
- Ну, а мы продолжаем нашу программу и напоминаем, что сегодня первое июня. Доброго утра тем, кто к нам только, что присоединился и удачного дня, кто уже выходит из дома. Кстати, зонтики сегодня можно с собой не брать, т.к. сегодня нас ждет ясный теплый день. Ветер южный, умеренный. Похоже, что лето к нам наконец-то вернулось.
А сейчас главная новость к этому часу: выступление президента о создании единой компьютерной системы и подписании им указа о выведении денежного номинала из оборота товароденежных отношений. А, также, все граждане, начиная со следующего понедельника, обязаны будут явиться в специальные центры в своем районе для прививки и проставить штрих-коды, которые будут замещать и кредитные карты, и денежные средства. С данного штрих-кода, деньги, как со счета, будут считываться, как с банковской карты. Президент уверяет, что это намного упростит работу всей банковской системы.
- Бред какой-то, - подумала Анна и выключила телевизор.
Это была невысокая женщина, обычная домохозяйка, лет тридцати, среднего телосложения, с темными вьющимися волосами до плеч, которые красиво обрамляли ее круглое курносое лицо с зелеными глазами.
Анна налила себе кофе и … вдруг замерла. Почему так тихо? В сердце закрадывалась непонятная тревога. Слишком тихо. Вдруг в комнату стала входить плотная чернота, похожая на густой туман. В доме все также стояла ничем не нарушаемая тишина. Анна выбежала из комнаты, хлопнув дверью, и бросилась в детскую. В ней никого не было. Она бросилась в гостиную, но и там было пусто. Во всем доме она была одна. Но почему она сейчас одна? Где ее муж и ребенок? Сердце уже бешено колотилось и ей казалось, что сейчас это единственный звук, который она слышит.
Чернота неторопливо пожирала все пространство дома. Больше не мешкая ни секунды, Анна, как была в домашних тапочках и халате, выбежала на улицу. В голове с молниеносной скоростью пролетали разные мысли, но один вопрос перебивал их все: «Что происходит? Где ее семья?» Анна даже не заметила, как пробежала целую остановку, главный перекресток и поворот на Ярморочную площадь. Тяжело дыша, она остановилась и стала оглядываться кругом. Она никак не могла понять, что же происходит? Не смотря на раннее утро, народу было столько, что казалось, будто весь город собрался на одной площади. Люди сновали туда-сюда, как безумные, словно что-то искали и от этого площадь была похожа на огромный муравейник.
- Господи, что это? – прошептала испуганно Анна. Она стояла в каком-то непонятном оцепенении и не знала, что ей делать.
Она видела, как черный туман подходит к площади, окружая ее со всех сторон, все ближе и ближе, пронизывая все здания насквозь и заполняя собой все пространство. За ним уже ничего не остается, только непроглядная тьма, как черная бесконечная пропасть. Люди, совсем обезумевши, разбегались в разные стороны, толкая друг друга и растаптывая упавших. Крики и стоны неслись непрерывным гулом. Но куда бежать? Кругом тьма и она безжалостно поглощала собой все, что попадалось ей на пути.
Анна стояла, не зная, что ей делать и куда бежать. Она отбежала в сторону, чтобы ее не сбили с ног и испуганно оглядывалась по сторонам. Неожиданно, она почувствовала, что начинает задыхаться, что ей все больше не хватает воздуха. Под натиском непреодолимого страха, она начала махать руками, пытаясь, хоть как-то отогнать от себя эту плотную массу. Но у нее ничего не получалось. Вот чернота уже совсем ее окутала, все сильнее сжимая в своих смертельных объятиях. Анна почувствовала, что ее куда-то засасывает и она начинает куда-то проваливаться.
- Нет, нет, неет!! – что было силы, закричала Анна в отчаянии и … сильно вздрогнув, проснулась.
ГЛАВА 3
- Господи, приснится же такое, - подумала Анна, вставая с постели. Чувство беспокойства ее еще не оставляло, и она уже чувствовала себя уставшей. Пытаясь отогнать от себя мрачные мысли и тяжело выдохнув, Анна потянулась, накинула любимые тапочки и неторопливо вышла из спальни.
- Доброе утро, мамуль, ты сегодня даже раньше будильника, прогресс на глаза, - услышала она бодрое веселое приветствие мужа, которое вывело из мрачных размышлений.
Ее муж, Сергей, был среднего роста и плотного телосложения, с короткострижеными светлыми волосами, которые очень гармонично выделяли его круглое румяное лицо. Глаза у него были серые, нос тонкий и прямой и губы, сложенные бантиком, которые он прикусывал каждый раз, когда размышлял о чем-то серьезном и очень важном. Это был самый родной и близкий для Анны человек, т.к. у нее, кроме мужа и сына, больше никого не было. Казалось, что она во всей вселенной была одна и не нужна никому. Но, в награду за все горести в ее жизни, Бог послал ей Сергея. Она всегда благодарила Господа за посланного ей такого близкого человека. Такого любящего, доброго и так нежно заботящегося об их семье, о ней и сыне Ванечке, которому уже исполнилось семь лет и который с большим удовольствием уже ходил в школу. Ванечка с каждым днем становился все больше самостоятельным и рассудительным, все больше похожим на своего папу и внешне, и внутренне. Ваня, все больше подражал отцу и старался быть таким же, как он. Он учился у отца отношению к окружающему миру, к друзьям, к коллегам и, конечно же, к женщинам. Анна видела это и знала, что для их сына - Сергей самый лучший пример и отец в жизни. И, как хорошо, что они у нее есть, самые любимые и родные. Анна знала, что ради них она, также готова на все, чтобы только им было хорошо.
- Ээ, ты чего молчишь, спишь что ли еще? Встала, а проснуться забыла? – все также задорно, пошутил над ней Сергей.
Анна прошла на кухню и устало плюхнулась на диванчик. «Я сегодня себя чувствую такой разбитой, как будто всю ночь мешки таскала», - сказала Анна, пытаясь улыбнуться мужу, но получилось это как-то неискренне и вместо улыбки ее губы искривились в печальной гримасе.
Заметив это, Сергей сел с ней рядом, обнял за плечи и притянул к себе.
- Ты мне сегодня определенно не нравишься, вызови врача или просто сегодня отдохни, ничего не делай, - спокойным тихим тоном произнес Сергей.
- Хорошо, как скажете босс, - попыталась в очередной раз отшутиться Анна, но опять у нее это вышло как-то невесело.
Сергей посмотрел ей в глаза, он уже не улыбался, а смотрел довольно серьезно. Но даже такой серьезный взгляд не мог спрятать за собой счастливых жизнерадостных лучиков в его глазах. - «Ну, вот и хорошо, и договорились. Ты сейчас позавтракай и ложись, а я Ванечку отвезу в школу и вечером его заберу.» И, после секундной паузы добавил: «Пойду посмотрю, как идет процесс прихорашивания у нашего отпрыска».
Муж чмокнул Анну в щеку и направился в комнату сына. Анна взглянула на накрытый стол, но ей совсем не хотелось есть и даже аромат свежесваренного кофе не взбудоражил в ней аппетита.
- Мамуль, мы ушли, - услышала она голос мужа из прихожей.
- Подождите, я вас сейчас провожу, - отозвалась она в ответ и вышла к ним из кухни.
- До вечера, не скучай, - бодро отчеканил Сергей и еще раз чмокнул жену в щеку. – Так, все молодой человек, с вещами на выход, -продолжал он шутить, обращаясь уже к сыну, выходя из дверей.
- Пока мам, до вечера, - вторил Сергею сын и поцеловал Анну в другую щеку.
Анна закрыла за ними дверь и не спеша направилась в спальню. Она слышала, как хлопнула калитка, затем заревел мотор машины. После этого, в их доме воцарилась полная тишина. Странное состояние еще держало в своих сетях. Анна устало опустилась на кровать. Дома было так тихо, что только тиканье часов нарушало эту тишину. Она укрылась одеялом и приятное тепло, постепенно, окутывало ее, словно облако и, незаметно для себя, Анна погрузилась в сон. Но в сон уже спокойный, тихий, приятный, сон, который забирает всю накопившуюся усталость и беспокойство, который одаривает бескрайней энергией и счастьем.
ГЛАВА 4
С этого момента прошло уже несколько дней. Жизнь текла своим чередом, со своими ежедневными будничными делами и заботами. Анна даже уже успела забыть о том странном сне и ужасном чувстве волнения, которое тогда накрыло ее непонятной волной страха.
Вот и сейчас шел очередной обычный день. Анна, как обычно, проводила мужа на работу, а сына на учебу и, пребывая в поднятом настроении, вышла из дома и направилась в центр поселка в магазин.
На полпути к нему Анна встретилась с соседкой и лучезарно улыбаясь, поприветствовала ее:
- Здравствуйте, теть Валь!
- Здравствуй, Анечка, - неспешно ответила ей соседка и улыбнулась Анне в ответ. – Ты в магазин?
- Да, - затараторила Анна, приостанавливаясь около пожилой женщины и слегка помахивая сумкой. – Надо запасы пополнить, а то мои уже подчистую все подъели, - хихикнув, отчеканила она.
Соседка тоже ответила ей улыбкой и продолжила, - Ой, Ань, только ты уже не успеешь в наш магазин.
- Почему? – удивилась Анна.
- Даа, Наташка, наша продавщица, закрыла в впопыхах магазин и уехала.
- Куда? - удивленно, перебила Анна женщину.
- Ну, уж куда точно не знаю, только к ней пришли какие-то проверяющие и сказали, что нужно срочно куда-то приехать и сделать какую-то прививку. Мол, это важно для медкомиссии. Вот она, не откладывая и поехала с ними. Так, что магазин теперь только завтра откроется.
- Да, странно как-то, - тихо ответила Анна. Она уже не улыбалась, а просто уже с серьезным лицом слушала свою соседку и не перебивала.
Тетя Валя, заметив это, опять обратилась к девушке:
- Ань, а ты сейчас как раз успеешь на автобус до города. Там все необходимое и купишь.
- Да, спасибо, теть Валь, - поблагодарила Анна соседку и быстрым шагом направилась к автобусной остановке.
Казалось, что уже забытое чувство тревоги, начинало тихо и настойчиво накрывать. Уже сидя в автобусе и глядя в окно, Анна все размышляла над словами соседки. Куда же это так сорвалась Наталья и то, что сейчас происходит вокруг, возможно – это начало чего-то очень страшного.
Анну не оставляло предчувствие, что что-то ужасное должно произойти. Но что? Окажется ли она готова к этому?
Уже несколько дней в всех новостях по всем каналам сообщалось о добровольной прививке со штрих-кодом. Большинство людей шли делать себе такие инъекции и ставить метки на руках лишь бы от них отвязались. Сделали и забыли, лишь бы их лишний раз не тревожили. И все лишь для того, чтобы их жизнь не менялась, чтобы на них никто не тыкал пальцем. Чтобы быть, как все. Как все, так и я. Многие даже стали считать это модным и креативным.
Такие люди стали иметь свободный вход в любой магазин или супермаркет. Для таких же, как Анна, для тех, кто еще сомневался в своем выборе, местами были открыты самые простые и неказистые магазины, такие, как в их поселке, похожие больше на старые Сельмаги. Продукты там, конечно, были намного дороже, но все же если не шиковать, а покупать лишь только самое необходимое, то прожить было можно.
В один из таких магазинов и направилась Анна. Он находился около автобусной остановки, через дорогу от огромного роскошного гипермаркета, и по отношению к нему, смотрелся очень старомодно и бедно, даже немного сиротливо.
Сделав покупки, Анна вышла из магазина и направилась к многолюдной остановке, через дорогу, которая находилась около гипермаркета.
Поставив сумки на скамейку, Анна пробежалась беглым взглядом по людям, либо проходившим мимо, либо ждущим, также, как она, автобуса с нужным номером. Среди такого потока людей, среди всех этих людей она чувствовала себя неуютно и даже немного неуклюже, какой-то чужой среди них. Ее пугала большая толпа и ей хотелось, как можно скорее покинуть это место.
ГЛАВА 5
Везде, куда можно было бросить взгляд, везде были люди. Анна все еще находилась на остановке, ожидая нужного ей автобуса и от нечего делать поверхностно разглядывала прохожих. Они двигались в разных направлениях, хаотично и казалось, что это не люди двигались, а бурлила лава. Большой поток людей колыхался у входа в гипермаркет и через его открытые двери было видно, как входящие в магазин люди, прислоняли свои руки запястьями к штрих-таймеру, дабы внести очередную плату своей душой за то, чтобы чувствовать себя полноценными покупателями и с комфортом ходить и выбирать различные товары.
Она поймала себя на мысли, что в основном, рассматривает лица прохожих. Лица, словно не живых людей, не проявляющих никаких эмоций и чувств. Равнодушные ко всему, холодные глаза. Словно манекены.
Анна невольно поежилась. От этих размышлений ей стало даже как-то не по себе. Захотелось немедленно покинуть это людное место, чтобы не видеть этого равнодушия и холодности. Анна машинально отошла подальше, к краю остановки.
Поток людей продолжал беспрерывно и все также хаотично двигаться. Вот женщина с уже повзрослевшей дочерью вышли из гипермаркета и что-то громко обсуждают. Вот молодая мама держит малыша за руку и не отпускает, не смотря на все его уговоры и визги. Вот пожилой мужчина переходит дорогу, поторапливаясь, чтобы успеть на зеленый свет светофора. Неуклюже семеня мелкими быстрыми шажками и при этом ловко переставляя трость с каждым шагом. Но не успев перешагнуть бордюр, мужчина споткнулся и упал прямо у края дороги. А мимо, как ни в чем не бывало, ехали и гудели машины. Автобусы и троллейбусы с разными номерами маршрутов, один за другим подъезжали к остановке. И все тот же сплошной равнодушный поток людей. И никому не было дела до несчастного человека.
О, боже, какой ужас! Ну неужели все так и будут идти мимо, не замечая лежащего на асфальте старого человека, тщетно пытавшегося встать.
Забыв про сумки, Анна быстро подбежала к упавшему пожилому человеку, чтобы помочь ему. Мужчина, оперевшись на руку девушки и тяжело дыша, тихо поднялся. Еще несколько секунд он стоял, не отпуская руку Анна, словно боялся остаться без поддержки. Подняв глаза, он окинул неторопливым взглядом все вокруг, будто вспоминая, где он и зачем он тут находится. Затем перевел взгляд на Анну и посмотрел ей прямо в глаза.
Анна успела заметить все еще веселые молодые, излучающие радость глаза, на уже далеко немолодом лице.
- Как Вы себя чувствуете? – поинтересовалась Анна у мужчины.
- Спасибо, родная, превосходно, - все еще тяжело дыша, ответил негромко мужчина. И через секунду, тяжело выдохнув, добавил, - Нуу, вот теперь совсем хорошо.
Он улыбнулся своей спасительнице и его лицо словно расправилось. Морщинки у уголков глаз сложились в словно некие полоски радуги, а глаза еще ярче засветились молодостью и задором. Его взгляд сейчас был полон тепла и благодарности.
- Давайте, я Вас, провожу до скамейки, - предложила Анна.
Мужчина только кивнул в ответ и все еще держал Анну за руку и не отпускал ее.
Они молча дошли до скамейки, где Анна оставила вещи и присели.
Анна непроизвольно тяжело вздохнула, все еще поражаясь равнодушию людей и холодному и жестокому обращению к друг другу.
- Даа, - все еще покряхивая, произнес мужчина, при этом еле заметно кивая головой, словно сам себя в чем-то убеждая. – Вот смотрю по сторонам, на всех этих людей и такое ощущение, что это не живые люди, а какие-то роботы, машины. Ну, как еще сказать.
Анна резко повернулась к своему собеседнику, словно ее кто-то дернул и удивленно уставилась на него.
- Вы знаете, я тоже это заметила, - быстро затараторила она. – Это же очевидно. Это же само бросается в глаза. Я тоже смотрю на окружающих людей и такое чувство, что я просто нахожусь среди каких-то манекенов, каких-то не живых людей. Скорее даже не среди людей, а мертвых душой созданий.
- Это Вы правильно подметили, - отозвался в ответ мужчина. – Так это Вы еще совсем молодая. А я вот помню, что было еще, даже страшно сказать, семьдесят лет назад. Какие тогда были люди. А отношения между ними.
- Ой, расскажите, - встрепенулась Анна.
- Да, что тут рассказывать-то, особо то и нечего. Да и всего то словами не расскажешь, - ответил мужчина и вдруг замолчал, уставившись в одну точку на асфальте, будто он, действительно, вернулся в своих воспоминаниях в свое далекое прошлое, в свою юность.
Но через какие-то секунды встрепенулся, словно очнувшись, продолжил. Он рассказывал про свое детство, юность, как жил со своими родителями, вспомнил своих двух сестер и старшего брата, поведал про свою первую любовь. Как учился, работал, какой у него сын и внуки. При этом его глаза светились таким лучезарным светом, такими красками эмоций и искренностью, что у Анны даже и сомнений не возникало, что так оно и было на самом деле.
Анна видела, как ее собеседнику и самому было приятно все вспоминать. Было заметно, что он по тем временам очень скучает. И в его голосе то и дело проскальзывали нотки тоски.
Недалеко от скамейки, где они сидели, остановились две молодые женщины, по всему было видно мама с дочкой. Они что-то бурно и эмоционально обсуждали, при чем дочка, постоянно жестикулируя, твердо и сердито настаивала на чем-то своем.
Общественный транспорт подходил к остановке один за другим и в один из автобусов и вошли эти мама с дочкой.
- Посмотрите на них, - негромко отозвался мужчина, при этом даже не указывая на кого именно. Но Анна и так все поняла.
– Это же ходячие трупы, - продолжал ее собеседник. – Они едят, пьют, моются, спят, приобретают себе какие-то вещи. При этом стремятся купить все подороже и помоднее, словно им это приносит великое счастье. Но для чего все это? Наверное, потому что у них ничего ценного в жизни больше не осталось. Посмотрите, у них же для жизни все есть, даже больше, чем нужно. Но им все мало, им всегда чего-то не хватает. Посмотрите, какие холодные равнодушные глаза у этих людей. Как они унизительно смотрят на других, особенно на стариков.
Анна слушала своего собеседника, при этом все время смотрела на этих молодых женщин, пока их автобус еще находился на остановке.
А ведь ее собеседник абсолютно прав. Эти жестокие мертвые глаза, унизительные колкие взгляды на других. Через открытые двери автобуса Анна видела, как девушка, смачно пережевывая жвачку, брезгливо посмотрела на рядом сидящую старушку, презрительно скользнув взглядом по ее седым волосам, выбившимся из-под старомодного берета. Анна видела, как девушка сложила губы в презренной ухмылке так, будто ее мутит, когда взгляд девушки упал на руки старушки. Руки, которые растили детей и дарили им свое тепло. Руки, которые в свое время сделали все возможное, чтобы дети и внуки жили в достатке и мире, чтобы они имели все самое лучшее в этой жизни, то, что не могли позволить они себе. Руки, на которых видна каждая прожилочка, на которых пальцы были искривлены, а кожа огрубела раньше времени и покрылась глубокими морщинами от тяжелой работы. Но при этом оставались живыми и теплыми.
Автобус закрыл двери и тронулся с места. Но даже уже через закрытые отъезжающего автобуса, Анна все еще видела сердитый и недовольный взгляд девушки, как она уже в окне все также брезгливо разглядывала людей, идущих по тротуару.
- Нуу, - произнес неторопливо мужчина, выбывая Анну из раздумий. – Заболтались мы с Вами. Спасибо за помощь, пора идти. Он нежно похлопал Анну по руке и добавил, - Не грустите, все в нашей жизни проходяще, все наладится и будет хорошо.
Затем он взглянул Анне в глаза и улыбнулся. Но Анна заметила, что улыбка у ее собеседника была какой-то грустной, морщинки вокруг глаз уже не сложились в задорные лучики, а в самих глазах проблеснула невыносимая тоска.
Сердце Анны будто сжалось, как же ей хотелось хоть чем-то еще помочь этому пожилому человеку. Хоть как-то успокоить, но в ответ только тихо пробормотала, - Да. Как в притче про царя Соломона, помните? Надпись на его кольце? Все проходит.
Но не успела Анна договорить, как мужчина, прервав ее, перебил, - И это пройдет.
И улыбаясь посмотрел на Анну.
- А знаете, - продолжила она, - с Вами очень приятно общаться. Вы очень интересный и хороший человек. С Вами даже просто находиться радом очень уютно.
- Наверное, это потому что я просто все еще живой, - пошутил мужчина и они оба прыснули от смеха. Затем несколько секунд стояли молча и не сговариваясь, одновременно рассмеялись в голос.
- Нуу, мне уже пора. Спасибо за помощь, за внимание, за потраченное на меня время. Мне еще нужно будет зайти купить муки и молока. Моя старуха меня, наверное, уже потеряла. Наверное, уже места себе не находит, переживает.
Мужчина осторожно неторопливо встал со скамейки, немного размял затекшие ноги. Затем опять взглянул на Анну, но на этот раз уже как-то очень серьезно и на прощание произнес, - не отчаивайтесь, наша жизнь только в наших руках. Храни, Вас, Господь.
Анна молча смотрела ему в глаза и понимала, что ее собеседник прощается с ней, как со своей надеждой на что-то лучшее, навсегда. У нее защемило сердце. Уже вроде забытая непонятная тревога, а с ней волнение и страх стали закрадываться в душу. И потому, как этот дедушка на нее посмотрел на прощание и то, какие слова он произнес, она понимала, что он тоже чувствует, что надвигается что-то ужасное, от чего он уже спастись не сможет. Он знает, что он обречен. А у нее еще есть шанс. Ей придется бороться за себя, своих близких. За их жизни. Бороться. Но с чем?
Анна проводила пожилого мужчину долгим взглядом, до самого магазина, который обслуживал людей таких, как ее собеседник и, как она сама. Людей, не имеющих штрих-кодов на руках. Она не отводила взгляд от удаляющейся фигуры своего собеседника до тех пор, пока тот не скрылся за дверьми магазина.
Необъяснимая тоска легла грузом на сердце и давила. К остановке подошел автобус с нужным ей направлением. Все еще размышляя, Анна вошла в салон и села на заднее сиденье, подальше от дверей, людей и ненужной суеты. Она задумчиво смотрела в окно и взгляд ее скользил по толпе прохожих. Но на этот раз она уже не рассматривала людей, их лица и жесты. Ее мысли путались, перегоняя друг друга. Внутри нее все еще звучал теплый голос ее собеседника. Всю дорогу, до своей остановки, она просто молча смотрела в окно. Временами она пыталась сосредоточиться на главном, на том, что же все-таки ее волнует и не дает покоя, что ее так мучает? Но все было тщетно. Мысли словно пчелы роились в голове, все время путались, и она никак не могла их упорядочить.
Так, в своих раздумьях и неопределенных размышлениях, Анна добралась до дома. Она уже просто мечтала о том, чтобы этот непонятный день поскорее закончился и, чтобы все тревоги и волнения остались в нем. А, завтра было бы новое ясное утро и жизнь снова бы заиграла новыми яркими красками.
ГЛАВА 6
Было еще совсем раннее утро, еще не очнувшееся до конца от ночной тишины. И все кругом еще было тихо и забвенно.
Сергей уже стоял в проеме входной двери с чемоданом в руке, готовый вот-вот покинуть их уютный уголок. Но пока они ждали служебную машину, которая должна была увезти мужа далеко, у них еще оставалось несколько минут, чтобы побыть вдвоем.
Они стояли у входной двери молча, крепко обнявшись, им не нужно было ничего говорить друг другу. И так было все понятно, без каких-либо слов. Анна крепко прижималась к Сергею, к его груди, так что она даже слышала каждый удар его сердца. Ей не хотелось никуда отпускать своего любимого, но его должность требовала личного присутствия на объектах. Сергей проектировал мосты и занимался полностью всеми расчетами для их установки. Поэтому ему приходилось часто выезжать в командировки, для консультаций на месте.
У анны вдруг возникло странное чувство, что будто она обнимает своего мужа в последний раз, и что они прощаются навсегда и уже больше никогда не увидятся.
От этих мыслей Анне становилось совсем не по себе и от этого она еще крепче прижималась к мужу. Она с упоением вдыхала запах его тела и слушала его дыхание. Ей так хорошо было в его объятиях, его руки грели приятным теплом. Ей так хотелось, чтобы эти объятия не заканчивались никогда.
Их молчаливое прощание внезапно нарушил сигнал подъехавшей машины. Вот водитель просигналил еще раз. Последние секунды. Сергей крепко, но в то же время очень нежно поцеловал Анну. Потом вдогонку чмокнул ее в нос и улыбнулся.
- Ну, с Богом, - произнесла тихо Анна. – Не забывай, мы тебя очень любим и ждем. Будь осторожней.
- Конечно, не скучайте тут, - чмокнул Сергей жену еще раз в щеку, подмигнул и вышел на улицу.
Анна перекрестила мужа вслед. Она слышала, как за ним захлопнулась калитка, как заревел мотор машины, постепенно затихая вдали.
И вот снова тишина. Анна прошла в комнату сына, тихо приотворив дверь. Ванечка сладко и спокойно спал.
Было еще совсем рано, но Анна решила не ложиться, чтобы еще хоть недолго понежиться в постели. Она решила дождаться, когда встанет сын и соберется в школу, чтобы проводить его.
Собравшись, они вышли из дома. Ванечка был очень веселый и довольный с самого утра. Сегодня они, вместе с мамой, опять идут вместе, и как было приятно и интересно поболтать с ней по дороге о разном.
Вот они уже в школе и Ванечка задорно приветствует своих друзей. Переобувшись в сменку и игриво улыбаясь, он обратился к Анне:
- Мамочка, а ты можешь меня сегодня не оставлять на продленку, а забрать после уроков пораньше? Мы бы месте сходили в магазин, и я бы тебе помог нести сумки.
И затем, как бы мурлыкая, при этом, целуя в щеку маму и хитренько улыбаясь, негромко добавил, - Я думаю, тебе было бы так приятно.
- Ах, ты хитрец, - также нежно обняв и поцеловав сына также в щечку, произнесла, - договорились. Ну беги, а то опоздаешь.
Отойдя от мамы уже на несколько шагов, Ванечка повернулся и помахал рукой. Анна помахала ему в ответ, все еще нежно улыбаясь сыну.
Мальчик в два прыжка догнал своих друзей, и они весело смеясь пустились по лестнице вверх наперегонки, как будто стайка воробьев, которую спугнули и они, вспорхнув, пустились ввысь, обгоняя друг друга.
- Анна Николаевна, - строгий голос со стороны, прервал радостную идиллию Анны.
Анна обернулась. Перед ней стояла учительница, классный руководитель ее ребенка, Светлана Юрьевна. Она строго смотрела на Анну поверх очков. Брови ее были нахмурены, а губы плотно сжаты. Ее лицо выдавало такое напряжение, что желваки на скулах то и дело пульсировали. А в глазах читалась такая неприязнь и брезгливость от всех этих нежностей Анны с сыном, что они от этой непереносимой злости даже сузились в сверкающие щелки.
Прошли какие-то доли секунды, как у Анны от такого вида учительницы, тут же сползла с лица улыбка и екнуло сердце. Ее немного даже покоробило от такого взгляда Светланы Юрьевны. Да, она была очень строгим учителем, но злым и холодным – никогда.
- Здравствуйте, Светлана Юрьевна, - как можно вежливее и спокойнее произнесла Анна.
- Доброе утро, - все также строго и отдаленно ответила учительница. – Я просто хотела Вас предупредить, что сегодня не стоит торопиться забирать ребенка домой. У нас после уроков запланировано внеклассное мероприятие. Так, что забрать Вы его сможете только после 18.00ч.
- Хорошо, я Вас поняла, Светлана Юрьевна, - неуверенно и как-то растерянно пробормотала Анна в ответ.
- До свидания, - также неуклюже добавила она и поспешила к выходу. Ей хотелось поскорее прекратить этот неприятный разговор и не видеть больше этого холодного злостного взгляда.
- До свидания, - все таким же ледяным тоном обдала ее учительница, провожая Анну до выхода все тем же ледяным взглядом.
Только выйдя с территории школы, Анна смогла спокойно выдохнуть. Но непонятное волнение и плохое предчувствие, которые мучили ее до сих пор и которые она пыталась запрятать в себе поглубже, уже не давали покоя.
ГЛАВА 7
Вернувшись домой, Анна попыталась отвлечься на домашние дел. Но даже занимаясь домашним бытом, ее мысли все равно не оставляли ее в покое. Они молниеносно проносились одна за другой и в то же время все вместе назойливо роились в одной куче. Как будто крутились по кругу сразу все вместе в каком-то беспорядочном потоке.
Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелых размышлений, Анна сделала себе чаю и включила телевизор. На первом же включившемся канале она попала сразу на выпуск новостей, где ведущий уже вовсю вещал:
- …вследствие чего, начиная с сегодняшнего дня, с 6.00ч, все просто обязаны, либо явиться в пункты, которые находятся по адресам, которые вы видите на экранах телевизоров, либо вы можете обратиться к сотруднику медпункта, находящемуся в любом торговом центре.
Анна слушала ведущего и не верила своим ушам. Она все еще никак не могла поверить в реальность происходящего и продолжала смотреть в экран телевизора круглыми от изумления глазами. Она просто замерла с чашкой в руках. Внутри нее все просто перевернулось. Этого не может быть! Тот ужас, который она испытала когда-то просто во сне, проявлялся сейчас уже в реальной жизни. Нет! Она все еще не верила в это.
Вдруг по телевизору показали ребят, которые вместе с преподавателем пришли к одному из установленных пунктов. Они заходили туда по одному. Дети шли тихо, молча. Они были совершенно растеряны, не зная, что их ждет там, внутри того странного помещения. Но в то же время они не смели ослушаться взрослых. Их глаза выдавали такое непонимание происходящего, вперемешку со страхом, что они были похожи просто на маленьких беззащитных цыплят.
Глядя на этих несчастных детей, все еще находясь в каком-то оцепенении, Анна вдруг четко представила, как и ее ребенок, также молча и напугано заходит внутрь этого помещения. И что же с ним тогда будет, что будет дальше?
Как ошпаренная, Анна вскочила и быстро собравшись, пулей вылетела из дома. Ужас полностью овладел ею. Нет! Такого своим ребенком она не может допустить. Она сейчас же заберет его домой. А впереди как раз выходные, так что пока он будет рядом с ней. А там она обязательно что-нибудь придумает. Обязательно придумает. Сына просто так не отдаст.
Анна как раз успела на уже было отходящий от остановки автобус. Она так нервничала, так переживала, что опоздает, что даже мысленно подгоняла автобус. На каждой остановке она автоматически вглядывалась в стекло, каждый раз разглядывая, какая же остановка сейчас и какая будет следующая, при этом каждый раз приподнимаясь, готовая сразу же сорваться с места. Ну, когда же уже ее остановка? Что же автобус так медленно тащится, как назло теряя драгоценные минуты на каждом светофоре? И как нарочно, каждый раз им попадался красный свет светофора. Каждый раз, в ожидании зеленого сигнала светофора, Анна смотрела на часы, наблюдая, как секундная стрелка отсчитывает каждый миг жизни.
Заметив еще издали нужную остановку, Анна вскочила с места и уже приготовилась к выходу. Она жутко нервничала и уже не сводила глаз с дверей. Когда же они уже откроются и выпустят ее на свободу?
В одно мгновенье, как только двери автобуса распахнулись, Анна буквально выскочила на улицу и бросилась в сторону школы. Она просто неслась, как стрела, выпущенная из лука, при этом уже не замечая ничего вокруг. Она так торопилась, боясь опоздать, что многие прохожие, идущие ей навстречу, оборачивались на нее, удивляясь, куда же человек может так спешить.
В школу Анна не вбежала, она просто влетела в нее. Но строгий охранник вмиг ее остановил. Выяснив, что их класс вместе с учительницей несколько минут назад куда-то отправились, Анна выбежала из школы и остановилась. Она не знала в какую сторону ей теперь идти. Соображая, что ей теперь делать дальше, она машинально оглядывалась вокруг. Уже вдалеке, за перекрестком с двумя светофорами, Анна увидела ребят из класса ее сына. Она молниеносно рванула вслед за ними, пытаясь, как можно быстрее догнать их.
- Светлана Юрьевна! – окликнула Анна учительницу.
Но та продолжала идти спокойным размеренным шагом дальше, ведя за собой весь класс.
- Светлана Юрьевна! – окликнула Анна учительницу еще раз. – Подождите, пожалуйста!
Но та по-прежнему не обращала никакого внимания на Анну.
У Анны опять екнуло сердце. Это совсем не было похоже на их классного руководителя. Всегда собранная, уравновешенная, в меру тактичная. Поэтому сейчас ее поведение было просто непонятным. Анна еще больше ускорила шаг.
- Светлана Юрьевна! – прерывисто дыша, уже громко окликнула учительницу Анна. Уже поравнявшись с ней и стараясь ее остановить, Анна коснулась ее плеча.
Анна пыталась скрыть свое волнение, но голос предательски дрогнул. От прикосновения к плечу, учительница вздрогнула и остановившись, резко повернулась.
- Это Вы, – ничуть не удивляясь, холодно произнесла Светлана Юрьевна. Ее лицо не проявляло никаких эмоций, оно было абсолютно равнодушным и каким-то безучастным ко всему окружающему. Оно не то чтобы отталкивало, скорее внушало неприязнь.
Тревога внутри Анны нарастала все больше. Интуиция подсказывала, что происходит что-то ужасное, то от чего нужно бежать без оглядки. Бежать как можно дальше, оградив от этого себя и своих близких. То, чего она понять пока не в силах.
- Да, здравствуйте…, еще раз, - все еще тяжело дыша, произнесла Анна. – Я хотела бы сегодня забрать сына пораньше. У нас важное дело, которое к сожалению, нельзя отложить.
- Именно сегодня? – чуть удивленно, но все также холодно спросила учительница.
- Да, - ответила Анна.
- Сегодня нельзя, - все тем же холодным и равнодушным тоном обдала учительница Анну. – У нас сегодня тоже очень важное и неотложное дело.
- Какое еще важное дело у Вас может быть с детьми? – удивилась Анна.
- Как какое? Мы всем классом идем на прививку.
- Что?! – возмутилась Анна. – Какая прививка? Вы ничего об этом не говорили. Я никакого согласия ни на какую прививку своему ребенку не подписывала.
- А нам и не нужно никакого согласия родителей именно на эту прививку. Она является плановой и за счет бюджета, - сверкнула глазами Светлана Юрьевна, при этом ее голос стал еще более твердым и раздражительным.
- Знаете, Светлана Юрьевна, а я не разрешаю делать никакие прививки, уколы, инъекции или что-то там еще своему ребенку! Я сейчас же забираю его домой! – уже возмущаясь, в сердцах выкрикнула Анна. – Ванечка, иди ко мне, - обратилась она уже к своему сыну, вытянув ему навстречу руки.
Мальчик, повинуясь голосу мамы, двинулся вперед. Он сделал всего несколько шагов, как учительница остановила его, крепко схватив за плечо.
- Встань сейчас же в строй, - жестко приказала учительница.
Ваня не понимал, что происходит. Он растерянно смотрел то на маму, то на Светлану Юрьевну.
- Ты, что не понял, что я сказала? Встань сейчас же в строй, - все также жестко и холодно повторила еще раз учительница.
- Что Вы делаете? Сейчас же отпустите моего ребенка! – уже не скрывая своего возмущения, прикрикнула Анна.
Но учительница была словно непреклонна. Тогда Анна изо всех сил рванула ребенка к себе, спрятав его за своей спиной, тем самым преграждая дорогу учительнице, словно пытаясь оградить сына от опасности, которая надвигалась на них. Анна была готова стоять до последнего, защищая своего ребенка.
Учительница смотрела Анне прямо в глаза, съедая ее своим холодным взглядом. Какое-то мгновение они стояли, буравя друг друга глазами. Но понимая, что Анну не сломать, то что она ни за что не отступит и будет стоять до конца, учительница равнодушно произнесла:
- Как хотите. Ваше право… - и выдержав небольшую паузу добавила, - это еще не все… это еще не конец.
Анна, не мешкая больше ни секунды и держа сына крепко за руку, заторопилась к автобусной остановке. Сердце ее бешено колотилось. Сильное волнение и страх не отступали. Анна шла быстрым размашистым шагом. Она так спешила покинуть быстрее это место, что Ваня за ней еле поспевал, и чтобы не отставать от мамы, ему даже приходилось иногда семенить, ускоряя шаг.
Анна была рада, что им не пришлось долго ждать автобуса. И только спустя какое-то время, когда они наконец-то оказались дома за закрытой дверью, только тогда Анна смогла почувствовать себя в безопасности. Только укрывшись за домашними стенами от чужих холодных глаз, Анна смогла немного успокоиться и выдохнуть.
Хотя непонятная тревога все равно не покидала ее душу, что-то все еще тревожило и волновало. Если бы она знала, что это были для них последние спокойные часы. Если бы она знала, что их ждет впереди, что впереди еще столько моментов, когда им придется бороться за свою жизнь, за свое будущее, за свое спасение.
ГЛАВА 8
Проведя выходные с сыном дома, Анна решила еще несколько дней не пускать сына в школу. Предупредив классного руководителя и оформив все необходимые справки, Анна была счастлива, что они еще хоть одну неделю проведут спокойно дома. Она просто боялась отпускать от себя сына.
Неделя выдалась более, чем спокойная и Анна надеялась, что все страшное, все переживания уже позади. Муж регулярно звонил, и они подолгу болтали обо всем на свете, делились разными новостями. Анна поделилась с ним своими переживаниями, но он ее уверял, что это просто ее выдумки и предрассудки. В какой-то момент он сумел ее убедить в каких-то надуманных ею самой волнениях и в конце концов она уже успокоилась. Анна была рада, что у них все хорошо и запланировала, что в это воскресенье они с сыном наконец-то сходят на озеро.
И вот долгожданный день наступил. Утро выдалось с первых минут жарким. Солнце торопилось быстрее осветить и обогреть землю. Так, что едва ночь успела вступить в свои полные права, как первые лучи солнца уже начали снова полосовать ее темноту. Не дав сполна насладиться еще утренней прохладой, Светило уже торопилось поскорее разбудить и разогреть все живое на земле.
Вот и первые лучи уже пробились к Анне в спальню, ярко ее осветив. Анна открыла глаза и сладко потянувшись вынырнула из-под одеяла. Мягкая постель не хотела ее отпускать, но спать Анне уже не хотелось. Несмотря на то, что она всю ночь то и дело вздрагивала и просыпалась. Она как будто не спала, а находилась в какой-то дремоте. Стоило ей только забыться легким сном, как перед глазами сразу вставали разные странные картинки, как из фильмов ужасов. Поэтому Анна была даже рада такому яркому жизнерадостному рассвету и раннему солнышку. А также тому, что это были всего лишь короткие сновидения. Но, как бы она себя не успокаивала, тревожный звоночек внутри нее то и дело включался, каждый раз будоража внутри нее беспокойство.
Накинув свой любимый халат, Анна быстро привела себя в порядок и прошла на кухню. Она открыла настежь окно и остатки утренней свежести ворвались в помещение. Сделав себе чашечку кофе, она вышла на террасу и опустилась в любимое кресло, чтобы в полную насладиться рассветом. Солнце все яростнее разогревалось и все агрессивнее прогоняло прохладную тень из всех уголков, до куда только могло дотянуться своими лучами. Природа кругом казалась умиротворенной. Цветы, расправив свои листья, с радостью встречали новый день. Как же кругом было красиво, зелень с брызгами ярких цветов, на многих деревьях даже уже завязывались плоды. А, главное, все, что окружало их дом было сделано своими руками. Во все это было вложено немало души и любви, поэтому и было так дорого сердцу. Даже старый колодец с бревенчатым срубом был отремонтирован, сохранив свои функции. Анна не просто выкрасила его в яркие цвета, а покрыла сруб и крышку колодца снаружи сказочными персонажами, так что он вполне органично вписывался в их сад.
Утренняя свежесть неумолимо отступала. Допив кофе, Анна неторопливо встала и вернулась в дом. Она поймала себя на том, что она с утра уже размышляла над тем, что недавно произошло. Над тем, почему так вдруг изменилась учительница и какие все-таки прививки должны быть сделаны детям. А, что, если бы она не успела забрать сына вовремя, чтобы сейчас с ним было? Слава Богу, через два дня должен вернуться Сергей. Он ужасно скучает и очень устал там без них. И они с Ванечкой тоже по нему очень соскучились.
На улице уже становилось душно. Анна не торопилась будить сына, дав ему еще немного понежиться в объятиях Морфея. А в это время можно как раз собрать сумку на пляж. Положив в сумку только самое необходимое, а также прихватив побольше питьевой воды и аптечку, Анна поставила ее в прихожей у входной двери.
Пока Анна собирала сумку на пляж, Ванечка уже встал и привел себя в порядок. Они уже собирались выйти из дома, как до них стал доноситься непонятный гул. С каждой секундой он доносился все громче и лился непрерывным рычанием.
- Мама, что это? – почему-то шепотом спросил Ванечка, заглядывая Анне прямо в глаза.
Он смотрел испуганными широко открытыми глазами в ту сторону, откуда исходил этот ужасный звук.
- Не знаю, Ванечка, пока не знаю, - как можно спокойнее ответила Анна. Ее сердце бешено заколотилось и тревога, которая не оставляла ее в последнее время ни на секунду, полностью овладело Анной.
Они молча стояли на веранде, вглядываясь в ревущую даль. Но кроме доносящегося гула, пока ничего не было видно. В какое-то мгновение на горизонте появилась какая-то точка, которая с каждой секундой увеличивалась и становилась все больше. Она имела непонятные очертания, и Анна никак не могла понять, что это. Анна, приложив руку ко лбу, как козырек от фуражки, все еще пристально вглядывалась вдаль, но никак не могла понять, что же это все-таки такое, что к ним приближается?
- Ванечка, принеси мне, пожалуйста, папин бинокль, - попросила она сына.
Ребенок в минуту обернулся, и Анна уже могла разглядеть, что же все-таки там так рычало и двигалось в их сторону. Через бинокль Анна разглядела, как тяжелая техника, поднимая за собой столбы пыли, движется к их поселку. Как помимо машин, похожих на танки, в колонне также двигались крытые грузовые машины. Некоторые из них были помечены непонятным знаком, имеющим сходство со знаком Красного креста. Еще в колонне двигались грузовики, в которых находились люди в военной форме.
- Военные? Сюда? – удивленно подумала про себя Анна. Она еще больше увеличила масштаб картинки и стала опять разглядывать людей в грузовике. В какой-то момент она смогла разглядеть нашивку на форме одного из солдат. Такая же нашивка была и у человека, одетого в спец костюм, сидящего в кабине машины с «красным крестом». Кто же они? Боже мой! Это же наемники.
Анна резко повернулась к сыну и второпях скомандовала:
- Ванечка, быстро в укрытие, нам нужно спрятаться!
Нужно было, как можно быстрее, спрятаться. Действовать надо было молниеносно, и они рванули в дом. Анна быстро открыла дверь погреба. Прихватив с собой сумку, собранную на пляж, спрятала сына в потайной каморке подпола. Оставив ребенка пока там одного, Анна вынырнула из погреба, по дороге вывернув лампочку и бросив ее наотмашь. Захлопнула за собой дверь и навесив замок, задернула обратно ковер. Затем, уже практически на бегу, захватив с собой еще хлеба и сдернув с вешалки свое теплое пальто, мигом выскочила из дома и заперла дверь снаружи. Обежав дом через сад, она одним рывком нырнула под недостроенный пол коридора и уже, ползя по -пластунски, добралась до незабитых до конца досок дальней стены погреба и скользнула внутрь, подняв за собой облако пыли. В два прыжка добралась до потайной каморки, где ждал ее сын. Наскоро, убрав запас хлеба в сумку и накинув пальто на сына, крепко его обняла и как можно спокойнее произнесла:
- Ванечка, я сейчас вернусь, а ты пока сиди здесь тихо и жди меня. И ни звука. Понял?
- Хорошо мамочка, - шепотом ответил ребенок. Анна в одно мгновение кинулась обратно к не заколоченным доскам и также, опять по-пластунски, поползла под полом коридором. Уже на обратном пути, заваливая изнутри не заколоченные доски остатками стройматериалов, Анна на мгновение замерла около щели, сквозь которую перед ней вставала страшная картина.
ГЛАВА9
За доли секунды Анна успела увидеть, как солдаты-наемники, распределившись по группам, проверяли каждый дом, ища спрятавшихся людей. И, как каждого найденного человека укладывали на специальную передвижную каталку, приковывали зажимами и уже тогда, человек в спец костюме вводил инъекцию со штрих-кодом переносимым сканером. Анна видела, как люди не хотели принимать эти коды и, как они до последнего боролись, сопротивляясь неизведанному злу. И эти ужасные душераздирающие крики беспомощности. Кто-то из них проклинал президента и власть, которую он создал и отдал в руки своих алчных помощников, кто-то молился за себя и родных, кто-то просто кричал не столько от боли, сколько от своей беспомощности, от того, что ничего не может сейчас сделать, не может оказать нужного сопротивления и спасти себя и свою семью. Она видела, как люди мучаются, теряя себя. Многие в порыве сильных конвульсий, падали с каталок, при этом сильно бились головой о землю, извиваясь всем телом, пытаясь отбиваться от солдат, пытавшихся поднять и вернуть людей на место. Люди кричали, как смертельно раненые звери, отбивались, махали руками и ногами, словно пытаясь победить невидимого борца, который все сильней и сильней сковывал их движения. При этом, от каждого взмаха руками или ногами, поднимался столб песка и пыли, с каждым разом становясь все шире и плотнее.
Анна не могла не это спокойно смотреть. Ее сердце сжималось от страха и ужаса, царящего вокруг. В ушах непрерывным потоком стояли стоны и крики несчастных людей, топот, бегающих солдат и шум работающей техники.
Увидев, что несколько наемников приближаются в ее сторону, она пулей кинулась обратно. Каждая секунда была дорога. Ей казалось, что, чем ближе она приближалась к лазейке в подпол, тем громче становились звуки снаружи. Анна старалась двигаться как можно быстрее и тише. Уже не помня себя, Анна нырнула через щель в подпол, задвинув ее старым деревянным ящиком, как можно плотнее. Пыль, поднятая ею, пока она ползла, чтоб завалить вход в подпол, забивалась в волосы, в нос, в глаза. Становилось тяжело дышать, но она упорно рвалась вперед, ведь там ждал ее ребенок.
Анна даже не замечала, что штаны на коленках разорвались, а сами колени уже были сбиты в кровь и руки были сильно исцарапаны. Наверное, она поранилась, пока заваливала вход под полом необтесанными обрезками досок и кирпичами. Но она не обращала га это внимание. Вот уже последний рывок и она месте. Анна тяжело и прерывисто дышала, руки непроизвольно дрожали от напряжения, сердце бешено колотилось и казалось, что оно вот-вот выпрыгнет из груди.
Пригибаясь, она быстро просеменила к дверце потайной каморки, при этом стараясь, на всякий случай, как можно лучше замести за собой следы веником. Открыла дверцу каморки, и не дожидаясь вопросов от сына, не давая ему издать ни звука, громко прошептала:
- Ванечка, это я, не бойся.
Закрыв плотно за собой дверцу каморки, продвинулась в дальний угол. Прислонилась спиной к песчаной стенке и все еще тяжело дыша, глубоко выдохнула.
- Ванечка, иди ко мне, - тихо произнесла она.
- Мамочка, что происходит? Мне страшно, - также шепотом, чуть слышно всхлипнул мальчик.
- Не бойся, я с тобой, - ответила Анна, крепко обняла сына и прижала к себе. - Не бойся, я с тобой…я с тобой, - произнесла она еще раз, уже как можно спокойней.
Сын крепко прижался к ней и его реснички, как легкое перышко, очень нежно касались ее кожи. Она знала, что Ванечка все понимал. Он был очень напуган. Ей тоже было очень страшно, но она не могла подать даже виду. Просто не имела на это права, т.к. сейчас была единственной опорой и защитой для своего ребенка.
Анна понимала, что ей нужно хоть немного успокоиться и не давать волю эмоциям. Сердце ее все еще колотилось. Картинки увиденного кадр за кадром всплывали перед глазами. Шум все еще стоял в ушах. Как бы она хотела сейчас все это забыть. Закрыть глаза, а открыв через мгновение понять, что это просто страшный сон. Но страх не отпускал и гул, доносившийся с улицы напоминал, что это не сон и не давал ни на секунду расслабиться.
Громкий резкий стук вывел ее из мрачных размышлений. Что-то громко билось в боковую стену дома так, что казалось от этого грохота трясется весь дом и, что он вот-вот развалится. Но крепкие стены дома уверенно и стойко переносили каждый новый упорный удар. Стук повторялся снова и снова, все настойчивей пробиваясь внутрь, с каждым разом отдаваясь глухим рычанием.
С каждым таким стуком Анна все больше вжималась в стену и все крепче прижимала к себе сына. Страх уже с невероятной силой разъедал ее изнутри. Слезы непроизвольно навернулись на глаза, ком подкатил к самому горлу. Подавляя в себе желание разреветься в полную силу, чтобы выплеснуть весь тот ужас, который заполнил ее изнутри, Анна просто приоткрыла и беззвучно выдохнула.
В этот момент, вместо настойчивого стука раздался ужасный грохот, накрыв полностью все пространство дома. Резко перешел во множество мелких рокотов, дробью разлетающихся по всем комнатам.
Анна поняла, что солдаты выбили дверь и теперь рассредоточившись, быстро передвигались и проверяли все комнаты. Слышно было, как они со стуком открывали дверцы шкафов, переворачивали мебель. Как простукивают стены в поисках пустых ниш. Несколько человек, ушли проверять гараж и хозпостройки. Ничего не обнаружив, они уже собрались уходить, как старший из них спросил:
- Все проверили?
- Так точно, все, - отчеканили ему подчиненные.
- А погреб, подпол? – не унимался командир, смачно сплюнув на ковер.
Солдаты растерянно переглянулись, словно ища виновного, пропустившего это место для проверки, и не дожидаясь очередной команды старшего, бросились искать вход в подпол. Один из них быстро нашел встроенную в пол дверцу.
- Быстро! – рявкнул командир, недовольно сверкнув глазами в солдат.
Двое из них молниеносно сбили затвор с дверцы подпола и прыгнув вниз, исчезли в темноте.
- Ну, что там?! – с нетерпением прогорланил старший.
- Пока ничего! – ответил один из наемников снизу.
- Темно! – отозвался следом второй и вернулся к выходу из подпола. Пошарив рукой по стене, быстро нащупал выключатель. Щелчок, но в погребе по-прежнему темно. Выключатель щелкнул еще раз, но света все также не было.
- Черт, выключатель что ли не работает, - недовольно прорычал наемник.
- Да, черт с ним, у тебя же фонарь есть, включи его. Его освещения вполне хватит, - также недовольно фыркнул в ответ другой.
- Ладно, - отмахнулся первый, включил фонарь и круг белого света пополз по помещению подпола.
Сначала он осветил полки с пустыми банками, потом прошелся по полкам с заготовками, скользнул по навесным полкам и замелькал, выискивая хоть какие-то признаки присутствия здесь живых существ.
Анна приглушенно слышала, как солдаты переговаривались между собой. Она еще крепче прижала к себе сына. Ваня хотел что-то сказать, но Анна плотно приложила к его губам свой указательный палец.
- Тшшш, - еле слышно процедила она сыну в самое ухо. – Ни звука, сидим, как мышки, очень-очень тихо.
Мальчик понял, почему мама ему так говорит. Беззвучно кивнул головой и изо всех сил обнял Анну. Оба замерли, как не живые, боясь даже дышать. Анна чувствовала, как часто бьется сердечко ее ребенка, чувствовала, как кончики его маленьких пальчиков непроизвольно подрагивают с каждым звуком, доносившимся из-за двери. Она даже четко слышала, как и ее сердце бьется, и в этой тишине, кажется, так громко, что все вокруг слышат его стук. Как кровь пульсирует в висках и, что от напряжения и страха, не столько за себя, сколько за свое дитя, на лбу даже выступили капельки холодного пота. Они сидели совсем неподвижно, едва дыша, и глядя на них со стороны могло показаться, что они просто вросли в стену, к которой так плотно прижимались спинами.
- Ну, что там? Есть что-нибудь? – спросил один из наемников.
- Ничего, - отозвался второй.
- У меня тоже ничего, - буркнул опять первый.
- Ну, что там?! – будто вторя наемнику, в нетерпении гаркнул сверху командир.
- Чисто! – отозвался первый.
- Чисто! – ответил второй.
- Ладно, пошли дальше. Нет тут никого. Эти животные уже где-нибудь по кустам в лесу прячутся, - все также недовольно скомандовал старший и снова сплюнул. – Работаем дальше!
По полу вновь загрохотали ботинки солдат. Слышно было, как они поочередно покидают дом, оставив после себя полную разруху. Анна слышала, как выбежал последний наемник, с силой пнув закрывающуюся дверь, да так, что та потом с таким грохотом закрылась, как бы, не желая больше открываться вообще.
Солдаты ушли, а Анна с ребенком все также сидели, прижавшись к друг другу. Они все еще боялись пошевелиться. Анна напряженно вслушивалась во все звуки, какие только доносились до них, определяя для себя мысленно, что это за звуки и откуда они. Она боялась, что старший мог оставить дежурного в засаде в их доме, чтобы тот в дальнейшем мог обнаружить потайное место прячущихся людей. Далее такие места в других домах проверялись сразу. Но, как она ни прислушивалась к пространству дома, все звуки доносились с улицы. Внутри дома была полная тишина.
Анна все еще выжидала время. Ведь и дежурный мог выжидать тихо, никак себя не проявляя. Она все еще не могла позволить себе расслабиться, хотя казалось, что самое страшное уже позади. Она все еще боялась. Да и интуиция подсказывала, что торопиться не стоит.
Мысли в ее голове крутились постоянным беспрерывным потоком. Анна думала о том, что им с сыном делать дальше, о людях, которым сегодня поставили штрих-коды. Что с ними теперь? И весь этот ужас она видела только на своей улице. Что же тогда творится в городе? Остались ли там еще нетронутые люди, смог ли хоть кто-нибудь спрятаться и переждать, как они? И самое главное, где сейчас ее муж Сергей? Что с ним? Сумел ли он спастись или из него сделали такое же безвольное существо? Ждать ли его здесь или двигаться дальше? Двигаться дальше…
Анна понимала, что долго они с сыном не смогут быть здесь. Им все равно, рано или поздно, придется двигаться дальше. Но куда? Где искать помощь?
Размышляя обо всем этом, о дальнейших действиях она решила все-таки переждать наступающую ночь и следующий день здесь, вместе с сыном, в этой потайной каморке. А уже потом, когда опять стемнеет, она все-таки выберется на разведку, потихоньку, чтобы не подвергать опасности ни себя ни ребенка. Оглядится, что к чему, а уже потом только примет окончательное решение.
Сколько прошло времени она не знала. Размышляя, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок, Анна не заметила, как уснула. Ее веки устало сомкнулись и тут же провалилась в сон. Он был беспокойным. Подсознание то и дело выдавало ужасные картинки, которые будто вспыхивали кадр за кадром, плывущей лентой. Некоторые из них повторялись не сколько раз, и чтобы от них избавиться, Анна непроизвольно потряхивала головой, при этом поворачивая ее, то в одну сторону, то в другую.
- Мама, мамочка, - еще сквозь сон, услышала она шепот в ухо. – Мамочка проснись, - продолжал тот же шепот, уже тихонько всхлипывая.
Анна открыла глаза, кругом все также было темно и тихо.
- Что ты мой хороший, - обняла она сына, поцеловала в волосы и также шепотом продолжила. – Я не сплю, не бойся, я с тобой. Все хорошо. Ты хоть поспал немного?
- Да. Но меня разбудили эти звуки. Мамочка, там наверху кто-то ходит.
- Тихо, - прошептала Анна. – Давай пока также тихо посидим еще.
- Хорошо, - чуть слышно пролепетал Ванечка, все также крепко прижимаясь к маме.
Они слышали, как наверху, словно крадучись, кто-то ходит. Осторожно перешагивая разбросанные везде вещи. Вот одно из половиц скрипнула прямо над ними и пыль, рассеиваясь по всей каморке, посыпалась на Анну и Ваню. Едва ступив еще шаг, наемник замер над самыми их головами, какие-то мгновения полной тишины и осторожные, едва различимые шаги стали тихо удаляться в противоположную сторону.
Анна поняла, что недавно принятое ею решение, оказалось правильным. Не торопиться, чтобы не обнаружить себя. А иначе, все, конец.
Шаги все также осторожно продвигались по комнатам и в какой-то момент затихли. Никаких скрипов, звуков открывания дверей не было слышно. Значит старший все-таки оставил дежурного в засаде в их доме. Теперь Анне с сыном ничего не оставалось делать, как сидеть беззвучно и ждать.
Сколько еще прошло времени Анна не знала. Как долго они спали? Она провела взглядом по стенам каморки, по дверце. За все это время ее глаза уже привыкли к темноте, и она, уже довольно сносно, могла различать предметы в темноте. Ее взгляд наткнулся на тряпочку, которую она когда-то воткнула в верхней части угла над фундаментом, дабы закрыть крохотную щель у еще не поменянного бревна стены, оставшегося от старого дома. Анна тихонько потянула лоскут на себя и их каморку насквозь полоснула узкая полоска дневного света. Она была настолько узка, что была похожа скорее на ниточку, но настолько яркой, что в первые секунды глаза резало от нее.
Анна прикинула, что такой яркий свет обычно бывает в полдень, значит время уже около обеда. Весь ужас, который она видела на улице, начался с утра, плюс время, за которое обшаривали их дом, плюс они с сыном спали какое-то время. Получается, уже наступил следующий день. День, по истечению которого она планировала выйти из укрытия. Но пока еще нельзя. Дежурный еще там наверху. И ей ничего не оставалось делать, как опять ждать.
Из размышлений ее вывел странный треск, доносившийся сверху. Через секунду он прекратился, и Анна услышала голос наемника. Он говорил кратко, односложно, четко чеканя каждое слово. Она поняла, что он докладывает по рации.
Вскоре треск снова повторился и смолк. Вместо него Анна отчетливо услышала только «есть». Затем до нее донеслось, как щелкнули пряжки на его форме, когда он их застегивал. Слышала лязганье оружия. Но самые радостные, в этот миг для нее, были звуки не осторожных тихих шагов, а отчетливые быстрые шаги дежурного, идущего к выходу. Анна слышала, как стукнула дверь, когда выходил на улицу. Но она уже стукнула не та остервенело, а будто тоже радуясь, что ее уже никто не будет пинать.
Через мгновение Анна увидела, как уходящий наемник прервал собой узкую полоску света, пробивающуюся к ним через щель. И как этот лучик, словно подмигивая Анне в ответ, поддержал ее радость, ее маленькую личную победу над страхом.
Но Анна все еще не торопилась выходить. Она решила все-таки придерживаться плана и выйти из каморки только когда опустятся сумерки. Ведь наемник мог еще вернуться в любую минуту.
ГЛАВА 10
Очередная жара отступала. Ночь уже полностью вступала в свои права, распространяясь над землей яркими звездами все дальше и дальше. Все звуки постепенно смолкали. Страшные минуты оставались позади, уводя тревожный день в бесконечное вчера. Когда ночь окончательно укрыла собой всю землю, все кругом стихло и казалось, что вся жизнь замерла. Стояла такая тишина, что казалось, будто она своим каким-то непробиваемым вакуумом даже резала слух.
Дождавшись полной темноты и убедившись, что в доме все-таки никого нет, Анна решила выбраться из укрытия.
- Ванечка, - обратилась Анна к сыну, взяв его за руки, - я проверю, что там снаружи. Сейчас стало совсем тихо. Мы не можем здесь прятаться всю жизнь, поэтому нам нужно выбираться отсюда. Ты пока побудь здесь, а я посмотрю, что там на улице. Я знаю, родной, эти два дня были самыми ужасными, но сейчас уже все позади. Так, что ты не бойся. Помни, что я все время рядом. Я обязательно вернусь за тобой. Мне только нужно посмотреть, что там снаружи. Хорошо?
- Хорошо, мамочка, - тихо ответил мальчик. – Только ты недолго.
Он понимал, что как бы ему не было страшно, сейчас не время спорить.
- Конечно, недолго, - прошептала Анна, как можно спокойней и крепко обняла сына. – Я только туда и обратно. А, чтобы время прошло быстро и незаметно, ложись пока спать. И запомни, если вдруг что-то услышишь, сиди тихо и ни в коем случае не выходи. Запомнил?
- Угу, - понимающе гукнул ребенок в ответ.
- Я обязательно за тобой вернусь, - продолжила Анна. – Мы должны быть сильными, - уже подытожила она и погладила сына по волосам.
Ваня лег на расстеленное мамино пальто прямо на полу каморки, укрывшись большим махровым полотенцем, которое Анна еще недавно заботливо сложила в сумку для пляжа. Она поцеловала сына в щеку и направилась к выходу из каморки.
Анна старалась двигаться, как можно тише, постоянно прислушиваясь. Хотя посторонних звуков нигде не было слышно. Вот она уже в саду, позади дома. Пригибаясь, то и дело прячась за различными предметами, передвигаясь мелкими перебежками, Анна обошла дом вокруг. Дошла до колодца и присела. Вроде бы все вокруг было также тихо.
Но то ли ей показалось, то ли действительно, до нее донесся негромкий непонятный звук. Вот еще раз. Через мгновение еще. Что это? Все еще сидя за срубом колодца, Анна пристально вглядывалась в темноту. Глаза ее уже привыкли к темноте еще в каморке, так что она могла уже относительно четко разбирать очертания предметов.
Вот опять до нее донесся тот же звук. Совсем недалеко. Анна притаилась, все также вглядываясь вдаль, в ту сторону, откуда доносились звуки. Так что же этакое? Не может быть. Вроде кто-то двигается возле соседних домов совсем недалеко от нее. Звуки стали повторяться все чаще. Но теперь они были совсем разные, с каждым разом не похожими друг на друга.
Может это уцелевшие соседи? Но почему они так шумят, а не прячутся, как они с сыном? Может одичавшие собаки рыщут в поисках пропитания? Но опять же, она ни разу не слышала ни собачьего лая, ни рычания.
Анна все еще сидела за колодцем не в силах даже пошевелиться. Сердце словно замерло. Что же это такое или может кто? Анна все еще терялась в догадках.
Вдруг неожиданно сама для себя, она услышала шаги. Да, да, это были человеческие шаги и доносились они именно с той стороны, откуда исходили звуки.
- Ну, что тут у тебя? – неожиданно вслед за шагами, услышала Анна хриплый мужской бас. Судя по громоздкой поступи и потому, как этот человек тяжело наступал на предметы, разбросанные повсюду и, как некоторые из них скрипели и трещали под его весом, она смело предположила, что этот мужчина был довольно-таки крупного телосложения.
- Что ты тут набрал? Дай посмотрю, - громыхнул тот же бас еще раз.
- Да много чего, - ответил ему мужской голос потоньше.
По его тону Анна предположила, что отвечающий был довольно молодым человеком и явно безукоризненно слушался того здоровяка, которого Анна слышала первым, а может даже и находился у него в подчинении. В любом случае он не смел перечить громиле и может даже боялся его.
- Зачем тебе все это? – недовольно прохрипел бас.
И тут в очертаниях темноты Анна разглядела, как крупный мужчина что-то поднимает с земли, какое-то время разглядывает и за ненадобностью откидывает в сторону.
- Просто мне это очень понравилось, - пытался возразить ему молодой.
- Ты, что, совсем уже что ли? – рявкнул в ответ бас, повышая тон. – Мы же договорились брать только все самое необходимое. А не безделушки, - подытожил он уже строго.
Напарник ничего не ответил и в темноте опять наступила тишина. Было слышно только, как кто-то с земли что-то поднимает и отбрасывает в сторону.
- Мародеры, - осенило Анну. И звуки, которые она слышала до этого и никак не могла понять, это были звуки разбрасывающихся вещей. Вот что-то снова зашелестело, что-то треснуло, а вот что-то отлетело в сторону и ударившись о землю, жалобно запищало. Наверное, это была какая-то детская игрушка, которая в очередной раз так раздражала здоровяка.
- Ну что, нашли что-нибудь здесь? – неожиданно разорвал тишину третий голос.
Интересно, сколько же их тут всего? Анна всей своей внутренностью чувствовала, что ей с ними явно не стоит встречаться. Интуиция подсказывала, что ничего хорошего от них ждать не придется. Один Бог только знает, чем может закончиться их неожиданная встреча.
- Ничего. Ничего толкового здесь нет, - прорычал сердито все тот же первый бас. При этом, отшвыривая какую-то вещь в сторону, с такой силой, что та, ударившись о стену дома, с лязганьем отскочила на приличное расстояние обратно и упав на землю, дребезжала еще несколько секунд.
- Пошли дальше, - скомандовал он остальным, и они все направились в сторону дома Анны, к дому, где ждал ее ребенок.
Что же делать? С каждым шагом мародеры приближались все ближе и с каждым их шагом сердце Анны билось все сильнее. Обратно, в каморку она уже не успеет. К тому же на таком расстоянии, в полной тишине, они запросто могут ее услышать. Ей необходимо срочно укрыться.
Анна огляделась вокруг и заметила брошенную соседскую машину, похожую на «скорую помощь», только кузов у нее был тентованный, груженную какими-то мешками. Мародеры все ближе приближались к ней, о чем-то переговариваясь в полголоса. Не мешкая ни секунды, двигаясь как можно тише и незаметнее, она забралась в кузов и затаилась за мешками.
Она слышала, как мародеры вломились в ее дом, как они шарили по всем комнатам, гремя какими-то предметами, перекрикиваясь время от времени.
Сердце ее бешено колотилось. Анна боялась, что ее сын, ее маленький мальчик, итак очень напуганный всем этим кошмаром, может не выдержать и выдать себя. У нее перед глазами пробегали уже самые ужасные картинки. Душа просто разрывалась на части, как только она представляла, что ее сыну могут причинить боль. Какое-то время Анна находилась в непонятном оцепенении, не зная, что ей делать. Даже кулаки ее были плотно сжаты, а желваки на скулах просто ходили ходуном от напряжения. Анна была готова уже броситься в дом и просто ринуться в драку сразу с тремя мужчинами, пусть даже и неравную. Она готова рвать и кусать, словно тигрица, защищая свое дитя.
Но что-то внутри нее словно останавливало. Она поймала себя на мысли, что она не слышала ни единого звука, ни детского голоса своего сына. Материнский инстинкт подсказывал, что ее ребенок все еще находится в безопасности.
В таком непонятном состоянии, каком-то оцепенении, раздираемая мучительными сомнениями, Анна пробыла несколько минут. Пока она, прислушиваясь к звукам, доносившимся из дома, и сомневалась, как ей поступить, неожиданно для себя, в отверстие для крепления тента она увидела, что мародеры уже выходят из ее дома. У одного из них на плече висел туго набитый рюкзак.
Слава Богу, все обошлось. Главное, что ее сын все еще в безопасности.
- Спасибо Господи, - мысленно поблагодарила Анна Бога, - спасибо, что помог. Если слышишь, прошу, не оставляй нас и дальше веди нас к спасению. Ни за что не убирай от нас свои теплые руки. Не покидай нас.
Анна облегченно вздохнула. Вот теперь она спокойна за своего сына, пока ему ничего не угрожает. Она уже начала думать о том, как только уйдут эти ужасные люди, так она сразу вернется за ребенком, и они отправятся к старой церкви. Там, где есть святая купель и деревянные кельи. Уж там-то они точно найдут спасение.
Из размышлений ее резко вывел мужской бас, прогремевший совсем рядом с машиной, где находилась Анна. Она забилась в самый угол за мешками и притаилась, вжимаясь всем телом в борт кузова.
- Стой, дай-ка я посмотрю, что у нас тут, - прорычал мужской бас и все трое направились к машине.
Анна почувствовала, как качнулась машина, через мгновение она уже слышала, как что-то в кабине затрещало и как в следующую секунду зарычал мотор машины. Затем с грохотом захлопнулась дверца кабины со стороны водителя.
- Рыжий, ты где? – услышала она голос третьего.
- Да здесь я, - тяжело дыша, отозвался молодой парень.
Анна лежала за мешками, ни живая, ни мертвая, боясь даже дышать, все плотнее вжимаясь в пол кузова. Парень передвигался по кузову, тщательно ощупывая каждый мешок, все ближе и ближе продвигаясь к Анне. Она уже четко слышала его отрывистое дыхание совсем рядом.
- Ну, где ты там?! – сердито рявкнул хриплый бас.
- Сейчас иду, - ответил молодой, явно нервничая.
Анна уже даже ощутила на себе запах его дыхания, смеси алкоголя с табаком и вонью немытого потного тела. Вот еще минута и он доберется до нее. Анна затаила дыхание. Ее уже начало мутить от этого зловонного запаха, но при всем своем желании, она не могла пошевелиться и даже просто элементарно отвернуть нос в другую сторону. Анна уже чувствовала, как мешок, за которым она спряталась, шевельнулся и, как парень уже ощупывает его. Еще один шаг, и он своими мерзкими руками доберется до нее. Анна уже приготовилась к самому худшему и почему-то крепко зажмурила глаза. Вот еще мгновение и она в его руках. Но вдруг прицеп качнулся, и этот зловонный мародер просто отлетел назад.
- Я тебе, что, сто раз должен повторять?! – громко громыхнул здоровяк и рванул молодого за грудки так, что тот не удержался и с грохотом рухнул на землю. – Или может я что-то непонятно говорю?! Или Вашему Величеству необходимо особое приглашение?! – все еще не унимался главный мародер и его хриплый бас уже переходил в какое-то звериное рычание.
Молодой ничего не отвечал и только лежа на земле, крючась от боли, молча сносил все удары. Анна слышала, как здоровяк в ярости, со всей злости бил напарника ногами, так, что со стороны могло показаться будто кто-то отбивает мяч от земли. Здоровяк бил так сильно, что молодой еле сносил побои и уже только беспомощно стонал от боли.
Наконец здоровяк остановился, смачно сплюнул и тяжело дыша, грозно рыкнул:
- Надеюсь Ваше Высочество я доходчиво Вам все объяснил и научил соблюдать дисциплину. Надеюсь в следующий раз мне не придется Вас уговаривать. И в дальнейшем больше не возникнет таких глупых ситуаций.
Затем он глубоко выдохнул, снова смачно сплюнул, на этот раз прямо на побитого бедолагу. Последний кое-как поднялся и покачивающейся походкой направился к машине. Все еще крючившись и стоная от боли кое-как погрузился на заднее пассажирское сиденье. Мотор вновь заревел и машина тронулась с места, увозя с собой растерянную и перепуганную Анну, все дальше и дальше от дома.
Анна не могла поверить в это, этого просто не должно было случиться. Она должна, она обязана вернуться в дом, чтобы спасти своего ребенка. Она смотрела через отверстие в тенте на все дальше удаляющийся дом, где ее ждал сын. Там, один в каморке, в полной темноте, но она не могла даже пошевелиться. Не могла просто так, так глупо выдать себя. Сердце ее разрывалось от боли. Вся ее сущность рвалась обратно, в дом, к своему дитя. Слезы невольно навернулись на глаза. Но как бы ей сейчас плохо и больно не было, она ничего не могла сделать. Оставалось лишь ждать. Опять ждать. Ждать подходящего момента, чтобы незаметно бежать от этих ужасных людей. Но пока она лежала между бортом кузова и мешками. А машина, то и дело потряхивая и покачивая, увозила ее вместе с этими страшными людьми все дальше и дальше от сына, в неизвестном ей направлении.
Куда они едут? Что их ждет там в неизвестном будущем? Никто из них не знал, ни суровый здоровяк, ни стонущий при каждом встряхивании на кочках молодой его напарник, ни затаившаяся в прицепе, раздираемая страданиями Анна.
ГЛАВА 11
Анна не знала, сколько времени они ехали. Уже пробивалось зарево рассвета и первые лучи солнца еще сонно и неохотно пробовали разогнать ночную мглу.
Когда они остановились, Анна напряженно вслушивалась в звуки, которые окружали со всех сторон. Она слышала еще какие-то незнакомые голоса. Слышала, как все трое мародеров, вывалившись из кабины куда-то быстро пошли.
Анна хотела быстро вскочить и посмотреть, что там снаружи происходит. Но за то время, что она находилась в кузове без движения, тело затекло и отказывалось ее слушаться. Кое-как размявшись, насколько позволяло пространство вокруг нее, почувствовав, как кровь начала курсировать по всему телу, а в руках и ногах появились колики, она начала двигаться более интенсивнее.
В считанные секунды оглядела территорию через отверстие тента, насколько это было возможно. Добралась до края прицепа, слегка отодвинув тент, еще раз осмотрелась. Странно, но ни справа ни слева не было никого. Ни охранников, ни часовых. Место казалось каким-то глухим и нелюдимым. По голосам Анна слышала, что все находятся в полуразрушенном здании неподалеку, напоминающему то ли гараж, то ли мастерскую.
Машина, где находилась Анна, была припаркована почти вплотную к каким-то кустам. Улучив удобный момент, она быстро прыгнула через борт прицепа и ринулась сквозь кусты в парк, находившийся рядом.
Сумерки ночи еще не совсем отступили и сейчас, как никогда помогали ей. Пробежав еще немного и скрывшись в парке за зарослями кустов, Анна остановилась. Прислушалась. Погони за ней не было, значит ее никто не заметил. Но нужно было определиться, где она и куда ей двигаться дальше. Через парк проходила неширокая дорога и Анна решила держаться ее. Дорога все равно куда-нибудь да приведет. Анна решила держаться этой дороги, прячась за деревьями и кустами. Главное, выйти к развилке этой дороги. Там должны быть хоть какие-то указатели. По ним она и определит в какую сторону ей двигаться дальше.
Пока Анна приближалась к развилке, то пыталась логически размышлять дальше. – Сейчас еще не рассвело, значит по времени они ехали примерно два-три часа. Соответственно, она где-то недалеко от города. Раз в парке, значит в одном из пригородных районов. Ей бы только посмотреть надписи на указателе, названия населенных пунктов. Места, где она сейчас находится, тогда бы она точно смогла сориентироваться с дальнейшим направлением.
Рассвет уже начинал вовсю полыхать. Наконец Анна достигла развилки дорог и посмотрев на указатели, обомлела. Между ней и ребенком, на огромном расстоянии, находился огромный целый город. Но пугал не столько сам город, сколько его обитатели. Равнодушные ко всему, бездушные озабоченные существа.
Нет, идти через город она не могла. Так рисковать нельзя. У нее только один выход, обойти его по окружной. Раздумывать долго времени не было. Решено, она идет по окружной.
Не выходя из леса, Анна двинулась в направлении своего поселка. Сколько она шла, она не знала, с каждым шагом все больше чувствуя усталость. Бессонная ночь и голод давали уже о себе знать. Сил уже не оставалось. Чтобы далее быстрее двигаться, необходимо было немного отдохнуть. Решив углубиться в чащу леса, Анна нашла ложбинку, похожую на небольшую канаву, укрытую низкорослым кустарником. Здесь ее точно никто не увидит и можно будет немного спокойно отдохнуть.
День уже вовсю распалялся. Даже в лесу становилось заметно жарче, но лежа в ложбинке, Анна приятно ощутила всем телом прохладу земли. Все тело ныло. Накатила такая усталость, что она даже не сразу смогла расслабить мышцы. Все тело просто болело. Окинув взглядом кусты, Анна заметила на них ягоды. Приглядевшись к ним пристальней, она обрадовалась, как ребенок. Черника! Какое счастье! Господь и сейчас не оставлял ее. Полакомившись ягодами и на мгновение полностью расслабившись, она даже не заметила, как ее веки сомкнулись, и она задремала. Но сон ее был неспокойным. То и дело перед глазами всплывали какие-то лица, уродливые, со злыми ухмылками. То ей казалось, что она бежит в полной темноте и куда-то проваливается, в какую-то страшную бездонную пропасть. А вот перед ней появились любимые милые лица ее сына и мужа. Они улыбались ей так ласково, что, будучи даже во сне, на лице Анны появилась улыбка. Она не могла на них налюбоваться. Какие же они оба нежные, счастливые и такие родные. Но вдруг с лица ее сына сошла улыбка и он начал плакать, размазывая своими маленькими кулачками по щекам слезы. Она видела, как крупные капли слез катились по его лицу. Как муж обнял сына, потом взял его на руки и повернувшись к ней строго посмотрел и сказал:
- Вставай. Тебе пора идти.
Непроизвольно вздрогнув всем телом, Анна моментально проснулась. Открыв глаза, она обвела взглядом вокруг. В секунду приведя мысли в порядок, где она и куда ей идти, встала в полной решимости незамедлительно отправиться в путь. Путь, который приведет ее назад к сыну.
Не успела она сделать и несколько шагов, как впереди, в направлении ее пути, она услышала душераздирающие крики и грохот работающей техники. В память сразу же всплыла картина, увиденная ею недавно на своей улице. И то, что люди тогда кричали точно также, мучительно и истошно.
Всё! Туда ей уже нельзя. В ту сторону ход закрыт. Окружная была перекрыта. Анна понимала, что теперь у нее только один путь и ей ничего не оставалось делать, как свернуть с окружной и идти через город. Сменив направление, Анна шла размышляя, как ей быть дальше, как вести себя в этом городе, чтобы не привлечь внимания безумных существ.
Как это ни казалось странным, но сам вход в город был абсолютно свободен. У главной развилки при въезде в город не было ни одного КПП. Уже входя в сам город Анна поняла, что перекрыт был не сам город, а его пригородные районы и окружная. Все населенные пункты, мало-мальски прилегающие, как к самому городу, так и к его окрестностям, были взяты под контроль. Вот почему Анна слышала работающую технику и крики людей уже за окружной. Видимо какие-то люди смогли спастись, но в последствии все равно попались наемникам. Да и она сама чуть было не наткнулась на них.
Уже входя в сам город, Анна старалась двигаться более равномерно. Она шла размеренным шагом, стараясь двигаться также, как это делали жители города, чтобы ничем от них не отличаться. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания.
Она шла по улицам и не узнавала город. Насколько он за короткий срок поменял свой облик. Люди, если их так еще можно было назвать, не стыдились уже ничего и вели себя так, как считали нужным. Понятия стыда и совести были уже не модными и считались не только совсем старым и отсталым от жизни понятием, но и уже чем-то неприличным. В городе творился самый настоящий хаос, которого жители уже не замечали и принимали за норму.
Анна шла по тротуару, мечтая лишь о том, как можно быстрее выбраться из этого хаоса, покинуть этот ужасный чужой город. Она старалась, как можно меньше попадаться другим на глаза и особо ничего не разглядывать. Но то, что она успела увидеть краем глаз, повергло ее просто в шок. От увиденного у нее то и дело пробегали по спине мурашки.
По краям тротуара и на бордюрах раскосыми рядами сидели люди. Кто-то спал прямо на асфальте. Машины еще ездили по дорогам, но никто уже не соблюдал правила дорожного движения и каждый ехал, как хотел. То и дело случались аварии и люди не разбираясь, кто прав, кто виноват, сразу бросались в ожесточенную драку друг на друга. Победитель, как правило, ехал дальше, побежденный оставался лежать возле машины, прямо на дороге. Было и так, что если поверженный не мог встать, то любое авто могло проехать прямо по нему. И никому до него не было дела. Это тоже стало нормой. То, что подобных стычек становилось все больше, свидетельствовало огромное количество бесхозно брошенных машин. У одной такой машины, уже покрывшейся ржавчиной, Анна увидела лежащего вниз лицом человека. Скорее всего уже мертвого. Одна рука у него была оторвана и ее, судя по всему уже давно обглодав до белых костей, таскали остервенелые собаки. Одна из них, отбившись от стаи и хрипло рыча, терзала труп мужчины. Дети бегали по тротуарам и дорогам, увертываясь от проносившихся мимо машин. Молодежь в своем большинстве собиралась небольшими группами, между которыми тоже часто вспыхивали конфликты. У парней, в порядке вещей, считалось взять любую девушку или женщину и прямо на лужайке заняться с ней сексом. Уже давно никто не спрашивал девичьего согласия. Если вдруг она отказывала, то жестоко за это наказывалась. Но такое случалось уже крайне редко, т.к. и это стало тоже нормой. Некоторым даже не хватало терпения дойти до близлежащей лужайки и тогда молодые люди занимались сексом прямо на тротуаре у всех на виду. Если, кто-то из парней или девушек, увидев такую пару, загорался желанием присоединиться, то его охотно принимали. Иногда даже собиралась внушительная группа и со стороны она была похожа на какой-то движущийся пульсирующий ком из тел. И это тоже стало нормой и ничуть не удивляло прохожих. Многие, проходя мимо, либо просто обходили такой «ком» рядом, либо просто перешагивали и спокойно шли дальше.
Никого уже ничего не удивляло, т.к. люди уже давно перестали быть людьми. Давно уже были забыты нормы чести и морали. Считалось, что так было всегда и это НОРМАЛЬНО.
Но только по-прежнему, по установленным правилам, работали магазины, которые в качестве оплаты брали данные со штрих-кода на руке. Многие люди по несколько раз в день ходили в магазины и выносили оттуда целые сумки продуктов, даже не задумываясь о цене, о том, что за все платят своей душой.
Некоторые люди уже из-за того, что почти не двигались, а только сидели на месте и постоянно ели, не могли уже нормально ходить. Они подползали к тем, кто садился недалеко от них с едой и пытались что-нибудь взять из продуктов. Из-за этого постоянно вспыхивали различные стычки и склоки. Существа ради еды были готовы перегрызть друг другу глотки. У многих дело доходило до сильных драк. Они пинались, царапались, кусались, рвали друг на друге одежду, таскали друг друга за волосы. Вели себя, как дикие бешенные животные. В итоге, победитель забирал всю еду, побежденный оставался ни с чем. Он мог только глазами бродячей голодной собаки жалобно наблюдать за трапезой победителя. Ему ничего не оставалось делать, как сидеть и ждать, когда тот насытится и может оставит хоть что-нибудь. Либо вступить в новую схватку.
Везде была грязь и неразбериха. Кругом возвышались кучи мусора. В них постоянно возились то крысы, то птицы, то собаки с кошками, то и дело присоединявшиеся к ним. Из-за чего постоянно вспыхивали драки, сопровождаемые одичалыми криками и рычанием.
Пакеты и фантики с каждым порывом ветра поднимались над улицами и кружили по всему городу разноцветным фейерверком. Этому были не сказано рады дети, которые бегали за ними, пытаясь ловить.
Уже нигде не было слышно никакой музыки. Постоянный шум и гам, крики, ругань, грохот машин, стоны изувеченных людей и животных, галдёж птиц – все это сливалось в один ужасный фон и накрывало город.
Но самое страшное, что ощутила на себе Анна – это невыносимый запах, который царил везде, в каждой щелочке улиц и от которого просто негде было спрятаться. В этом запахе, в одно целое смешалось все – грязь, загнивший мусор, вонь немытых потных тел и разлагающихся трупов и фекалий, выхлопные газы машин. Это был запах заживо гниющего и разлагающегося города.
Это было просто невыносимо. Анна едва сдерживала позывы тошноты. Ее уже начинало мутить. Она уже старалась дышать нечасто и не очень глубоко.
Даже растения, деревья с травой, казалось задыхались уже от этого смрада. Некоторые аллеи представляли собой уже не тот сочный зеленый оазис среди бетона, который бережно и ласково дарил свою тень и прохладу, спасая от жаркого солнца, а сухую потрескавшуюся, с болтающимися местами пожелтевшими и почерневшими листьями полоску.
Сам же город теперь был просто самым настоящим адом.
Люди постоянно ели, т.к. чувство голода было непроходящим. Казалось, что они не переставали жевать ни на минуту. Некоторые не выдерживали и ели, сидя прямо на дороге, на ступеньках домов, на тротуарах или лужайках, на фоне живых пульсирующих «комов». Эти существа ели и ели, не зная сытости. Постоянное чувство голода преследовало их. Но, чем больше они ели и платили за свое удовольствие штрих-кодом, тем больше они тонули в этом хаосе, который сами же и творили.
Люди уже не замечали, что теряют человеческий облик, человеческие отношения, мысли, чувства. Ни один из них даже не задумался над тем, что можно еще остановиться, еще не поздно. Еще есть шанс повернуть все вспять, прекратить этот хаос, который они сами же и создавали. Хаос, который разрушает их не только снаружи, но изнутри.
Да, это все можно было бы сделать, если бы люди действительно, этого хотели. Но их все устраивало. Так было комфортнее, так было привычнее. А страсть к удовольствию, к сексу и еде полностью поглощала их, вытесняя все остальное. Казалось, что уже ничего человеческого в людях не остается, одни животные инстинкты и постоянное потакание своим низменным желаниям.
Анна шла уверенно вперед, стараясь обходить скопления существ, особенно мужских особей. По-другому их уже нельзя было назвать. Она шла, боясь поднять головы, боясь поднять глаза, чтобы не дай Бог с кем-то из них встретиться взглядом, при этом сделав выражение лица также холодным и равнодушным. Как бы ей ни хотелось побыстрее покинуть это ужасное место, она должна набраться терпения, дабы добраться до своего дома, к своему маленькому сыну, который ждал ее там, в полной темноте, один.
До выхода из города оставалось совсем немного. Но, как быть дальше. Ведь, чтобы полностью выбраться из города, ей нужно было перебраться через мост. Но как? Пешком? Нет, нет, нет. Об этом не могло быть и речи. Ведь это не маленький мостик через речушку, а огромный промышленный мост с двумя полосами движения для машин в каждую сторону. Ловить попутку? Ни за что. Такси? Боже, о чем она думает, какое сейчас такси?
Размышляя на д этим вопросом, Анна даже не заметила, как дошла до перехода к мосту. Мимо проносились с гулом машины, обгоняя друг друга. Никому до нее не было дела. Но она была этому даже рада. Лишь бы успеть вовремя добраться до дома.
Находясь в своих размышлениях, Анна даже не сразу заметила, как к ней сзади почти вплотную подъехали красные жигули и остановились.
- Анна, – услышала она за спиной. Кто-то окликнул ее, но как-то неуверенно и негромко.
Анна остановилась, неторопливо повернулась в полуоборот, чтобы в случае чего не выдать себя. Все также не поднимая головы, глянула на машину, перевела взгляд на водителя.
- Тетя Аня, - тихо, но восторженно от их случайной встречи, приветствовала ее крестница Юленька.
Анна все еще стояла в нерешительности, не зная, как ей поступить. Она просто не могла поверить в такое счастливое совпадение. Она взглянула на девочку и уже отчетливо увидела добрую, сияющую теплом и нежностью, улыбку маленькой крестницы. Юля не скрывала своей радости. Глаза ее блестели радостью и любовью. Анна посмотрела на Ирину, маму Юли. Ее глаза также излучали доброту и радость, но в то же время в них читалась и тревога.
- Садись быстрее, не стой, как вкопанная, - негромко, но настойчиво скомандовала Ирина, при этом одну руку все еще держа на руле, другой помогая Анне открыть дверь автомобиля.
Анна поспешила сесть на переднее пассажирское сиденье. Едва она успела захлопнуть за собой дверь, как машина сорвалась с места и помчалась по мосту, к выезду из города.
Анна выдохнула. Она просто была на седьмом небе от счастья, у нее даже на какие-то доли секунды перехватило дыхание. Как же она была рада видеть своих близких здоровыми и невредимыми. Как же ей хотелось их обнять, крепко-крепко прижать к себе и уже никуда не отпускать. Но она сидела молча, глубоко дыша и глядя прямо перед собой. Мимо них то и дело проносились встречные дорогие машины, с гулом обгоняли попутные, от этого казалось, что они не едут, а стоят на месте. Но Анна их даже не замечала. Она совсем не переживала о том, что их машина быстро движется по мосту. Она уверена в подруге. Ирина хороший и очень внимательный водитель с быстрой реакцией и живым умом. Она полностью доверяла подруге и интуитивно чувствовала, что с ними в дороге ничего не случится.
Анна сидела, как приклеенная и смотрела прямо перед собой, но ничего не видела. Ее мысли уже унесли ее в ту далекую прошлую жизнь, в теплые хорошие воспоминания. Ей так хотелось их обнять, но она держалась, понимала, что не сейчас. Она не могла пока позволить себе даже повернуть голову в сторону, чтобы хоть наглядеться на своих девчонок. Анна понимала, что если сейчас она не выдержит и сорвется, то может подвести не только себя, но и их. Нужно потерпеть немного и тогда они смогут обняться, наговориться вдоволь, а также спланировать дальнейшие действия и поддержать друг друга.
Машина все неслась вперед, увозя с собой людей, которые все еще действительно оставались людьми, все дальше и дальше от этого ужасного города. Вот уже и край моста. Проехав его, Ирина свернула в неизвестном Анне направлении и сбавив немного скорость направила машину на какую-то проселочную дорогу, успевшую уже зарасти.
- Это старая заброшенная дорога. Ее на картах нет, но проехать по ней можно. К тому же о ней мало кто знает, - прокомментировала Ирина, заметив на лице подруги застывший немой вопрос.
Затем она свернула в какой-то пролесок и остановилась. Когда затих мотор и фары, покорно моргнув потускнели, их сразу окружила тишина. Ирина молча повернулась к Анне, пристально посмотрела ей в глаза и ни слова ни говоря, взяла за руку.
Анна сначала не поняла, почему подруга так себя ведет, но потом догадалась. Наверное, Ирина все еще сомневалась в нерушимости души и духа подруги.
- Ирка, - тихо произнесла Анна, не отводя глаз от пристального взгляда подруги. – Ну ты что? Это же действительно я.
Взгляд Ирины сразу же изменился. Стал легким и очень нежным. Подруги крепко обнялись и обе, как по команде, разрыдались. Им ничего не надо было друг другу объяснять. Они все понимали без слов.
Юля, сидевшая на заднем сиденье, притихнув до последнего момента и увидев, как мама с крестной плачут, держась за руки и боясь отпустить друг друга хоть на секунду, тоже начала всхлипывать. Она прильнула к женщинам, обняв их обеих своими маленькими ручками, поцеловала каждую в щеку и вконец тоже расплакалась. Сейчас для них это был самый искренний момент их встречи, момент полного доверия к друг другу, момент любви и надежды на то, что все еще можно спастись. Немного успокоившись, они рассказывали друг другу, как удалось спастись, что пришлось пережить за эти дни.
День клонился к вечеру. Необходимо было что-то решать. Решать, как быть дальше.
- Что же нам делать дальше? Так ведь не может быть вечно. Как спасти себя, пока еще не поздно? Где искать спасения? – едва слышно вопрошала Ирина, все еще вытирая слезы и иногда всхлипывая. Юля обняла ее сзади, прижавшись щекой к затылку мамы, не размыкая рук.
- Пока не знаю, - тоже еще всхлипывая, тяжело выдохнула Анна. –Можешь отвезти меня к дому? Мне срочно нужно забрать Ванечку.
- Конечно, - не раздумывая отозвалась подруга.
Она не стала задавать никаких больше вопросов и мотор вновь монотонно зарычал. Всю дорогу Анна мысленно просила Святых, чтобы ее ребенок был жив и невредим. Чтобы с ним ничего не случилось и, чтобы он все-таки дождался ее. Ведь она ему обещала вернуться за ним, во что бы то ни стало.
ГЛАВА 12
Вот они уже проезжают знакомую березовую рощу. Еще немного и поворот к их поселку, а там и их улица. Вот машина уже преодолевает этот поворот, как вдруг Ирина неожиданно съехала с дороги на обочину и остановилась, прячась за кустами боярышника.
- Смотри, - не дожидаясь вопросов от подруги, взволнованно произнесла Ирина и кивнула в сторону.
Анна пригляделась через стекло машины и обомлела. Она не верила своим глазам. Ее улицы больше не существовало. Да, что там улицы, весь поселок, в котором она провела столько счастливых лет, был стерт с лица земли. Его как будто никогда и не было. Не было пятиэтажек и частных домов, зданий школы, садика, администрации. Сплошные руины. Дома, разваленные до фундаментов, уничтожены сады и различные постройки. Кое-где виднелись невысокие скелеты водонапорных башен и котельных. Разруха, смрад, пыль, грязь – все, что осталось от их поселка после прихода наемников.
Не отводя глаз от ужасающей картины и все еще не веря своим глазам, Анна вышла из машины и подалась вперед. Ни одного звука, сплошная тишина, которая своим безмолвием просто резала слух. Ни птиц, ни насекомых, ни ветерка, ни капельки дождя – НИЧЕГО. Сплошная пустота.
Последние лучики солнца покидали это место. Казалось, что даже солнце забирает свои лучи от этого ужаса подальше, навсегда, не желая сюда больше возвращаться.
Анна остановилась и встала, как вкопанная, не в силах больше даже сделать и шагу. Ноги подкашивались, силы словно оставили ее. Она боялась увидеть то, что могло случиться с ее ребенком и в то же время боялась там его не найти. Не увидеть совсем, пусть даже то, что от него осталось. На секунду она зажмурила глаза и выдохнув, встряхнула головой, словно отгоняя от себя плохие мысли.
- Анна, - тоскливо обратилась Ирина к подруге.
- Тссс, - обернувшись, процедила Анна в ответ, приложив указательный палец к губам. –Мне надо, мне очень надо. Пойми, - уже умоляюще продолжила она.
- Аня, - возразила Ирина, но взглянув подруге в глаза, продолжила уже более мягко. – Ань, я не могу взять с собой Юлю. И одну ее оставить не могу. Я должна быть с ней, понимаешь?
- Понимаю – тихо пролепетала Анна. – Значит и ты меня понимаешь.
Чтобы быстрее закончить этот разговор, Анна быстро повернулась и уверенно двинулась вперед.
- Аня, - окликнула ее Ирина. – Мы будем ждать тебя здесь до утра. Больше не сможем. Нужно будет уходить отсюда, чтобы избежать столкновения с дежурными наемниками, которые везде рыщут.
Анна обернулась и махнула рукой на прощание:
- Хорошо, я постараюсь. Но, если к рассвету не вернусь не ждите, прячьтесь. Спасибо за все.
Ее рука в прощальном взмахе задержалась на несколько секунд.
- Я вас очень люблю, - добавила Анна и быстро двинулась вперед, ускоряя шаг. Ждать больше было нельзя, время не терпело промедления.
Ирина проводила подругу взглядом, пока та не скрылась из виду. Ей было очень больно, что сейчас она ничем не могла помочь Анне. Она не могла рисковать дочкой. Ирина понимала, что и подруга не могла поступить иначе, не могла просто так повернуться и уйти. Она тоже мать и материнский инстинкт просто гнал ее за ребенком. Ирина чрезмерно была благодарна Анне за понимание, за то, что та не обиделась и не укорила ее в этой ситуации.
Как можно и тише, Анна продвигалась вперед. Она постоянно прислушивалась. Но ни одного звука за все время так и не уловила. Прятаться особо было не за что, поэтому она постоянно пригибалась, прячась за столбики разрушенных фундаментов, если те попадались на пути.
Еще совсем недавно цветущая, яркая, зеленая улица, оглушаемая детским смехом, представляла сейчас собой, ни с чем не сравнимое зрелище. До оснований разрушенные и сожженные дома. Изъезженная тяжелой техникой в одну колею дорога. Многие разбросанные предметы и остовы строений еще продолжали тлеть, испуская зловонный запах. Даже в уже наступившей темноте, Анна могла все еще разглядеть царивший здесь хаос.
Повсюду стояла гарь и уже начала забивать нос девушке. Под руками ничего не было, чтобы хоть как-то прикрыть нос. Подкладок у штанов и кофты тоже не было, так что носовой платок сделать было просто не из чего. Не задумываясь, Анна сняла бюстгальтер, сложила чашечки в одну и приложив ее к носу, закрепила лямками на голове в виде респиратора. Пусть ненадолго, но тонкое кружево намного облегчало дыхание.
Анна уже не могла долго ждать. Ей уже не терпелось быстрее добраться до своего дома. Точнее до того, что от него осталось. Хотя даже уже не представляла, как найдет вход в потайную каморку. А вдруг, ее сын жив и все еще ждет, когда мама придет за ним. Она ведь сама велела ему вести себя тихо и не выдавать себя никак, ни единым звуком.
Наконец-то она уже у своего дома. Сердце колотилось, пытаясь выпрыгнуть из груди. От ее любимого семейного гнездышка не осталось ничего. Вообще ничего. Даже опор фундамента. Помимо слоя пыли и пепла, повсюду виднелись следы гусениц бульдозеров. Наемники после проведенной зачистки, не просто сожгли весь поселок, они сравняли его с землей. Уничтожили все, что попалось на их пути.
Нет, она не могла поверить в то, что ее ребенок вот так просто погиб от пожара, от дыма или гусениц бульдозера. Нет, нет, нет! Не может быть! Это не должно просто все вот так вот закончиться!
Анна судорожно разгребала голыми руками слой гари и пепла, перемешанного с землей и грязью, лежащего на останках ее дома. Вот! Вот еще немного и она уже сможет открыть дверцу каморки. Вот уже ручка дверцы. Да, немного обгорела, но рухнувшая на нее металлическая входная дверь перекрыла ее сверху и не дала полностью сгореть. Надежда еще есть. Только не останавливаться. Анна откапывала заветную дверцу с таким рвением и упорством, что даже забыла об осторожности. Ее руки и одежда уже покрылись слоем пыли и гари. По лицу стекали струйки пота, образовывая от грязи черные разводы. С каждым движением ее волосы раскачивались ей в такт, при этом каждый раз стряхивая со своих кончиков пыль. Она уже тяжело дышала. Но откидывала обгорелую землю, так остервенело, что даже не чувствовала накатывающей усталости. Пыль уже начинала забивать нос и рот, но Анна продолжала откапывать, все настойчивей и настойчивей с каждым движением. Она знала, что у нее есть только одна единственная попытка спасти сейчас своего ребенка. Один единственный шанс. И она не может его упустить.
- Кто здесь? – послышалось за ее спиной.
От неожиданности Анна даже вздрогнула. Она медленно выпрямилась и руки бессильно опустились. Страх с новой силой начинал душить. В голове билась только одна мысль:
- Что делать?
- Встаньте и покажите свои руки, - приказал ей все тот же голос.
Анна осторожно повернулась и послушно вытянула руки. Мужчина схватил ее за запястья, быстрыми движениями смахнул с них прилипшую грязь и тщательно их исследовал. Затем стащил с ее головы самодельный респиратор и пристально вгляделся в ее лицо.
- Нет ничего, чисто, - довольно громко обратился он к кому-то, глядя в темноте в сторону.
Анна стояла, как вкопанная, боясь произнести хоть слово. Она не понимала, что происходит и боялась даже взглянуть в его сторону. Через секунду она услышала приближающиеся к ним шаги с той стороны, куда обращался мужчина, а вскоре уже и смогла рассмотреть еще двоих людей. Один из них был парень лет двадцати, а второй ребенок, лет десяти. И потому, как этот ребенок двигался, Анне стало ясно – это девочка. Когда лишь они подошли близко, Анна смогла разглядеть их отчетливей. Оба были худощавые и светловолосые. Парень держал на готове ружье. Девочка своей худенькой ручкой сжимала газовый баллончик. Молодой человек подошел к Анне вплотную, глянул серьезно ей в глаза и еще раз с фонариком осмотрел ее руки. Затем лучом фонаря прошелся по ней, как рентгеном и облегченно выдохнул:
-Да. Все хорошо. Не бойся, иди сюда, - обратился он к девочке. Та, все еще в нерешительности подошла к Анне и внимательно посмотрела на нее.
- А ты красивая, - неожиданно для всех вынесла вердикт девочка и улыбнулась.
Анна все еще стояла, как парализованная и молчала.
- Кто Вы? Что Вы здесь делаете? – строго поинтересовался парень.
- Я…я…я Анна, - начала она, заикаясь от только, что пережитого волнения. – Бротиславская Анна Николаевна. Я жила здесь раньше со своей семьей. Именно здесь, в этом доме. Точнее, в том доме, который сейчас под ногами.
Сделав, паузу, она тяжко вздохнула и добавила:
- Зачем это все? Все уничтожено на корню. Ничего не оставили. Отняли все. Пусто. Как же пусто и безжизненно.
-Да. Все так, - также вздохнув, прервал ее парень. – Все семьи, дети, отношения, все в прошлом, - горестно подытожил он. На мгновение среди них воцарилась полное молчание.
- А сейчас что? – тихо продолжил ее собеседник. – Неужели вот это настоящее и станет нашим будущим. Это страшно.
Его голос сорвался на полуслове, он закрыл глаза рукой и его плечи вздрогнули. Анна не знала, что ему еще сказать. Она просто молча разглядывала стоявших рядом с ней людей и понимала, что к сожалению, это именно то, что их ждет. Сможет ли она им помочь?
- Простите, а вы кто? Как вас зовут? – неожиданно сама для себя выпалила Анна, тем самым прервав создавшуюся паузу.
- Мы Бережковы, - отозвался первым парень. – Меня зовут Роман. Это мой отец, Михаил Федорович. И моя сестренка Катя. Мы из соседнего поселка. Нам удалось спрятаться от наемников. До сих пор мы прятались в лесу. Но решили, пока затишье, поискать здесь что-нибудь из пропитания, одежды и обуви. Мы были совсем недалеко, когда зачищали ваш поселок. И мы, к сожалению, стали невольными свидетелями того, как его уничтожали, сравнивая с землей. Но почему Вы сюда вернулись?
- За ребенком, - тихо пробормотала Анна и слезы навернулись на глаза.
Она понимала, как нелепо это сейчас звучит. Среди пожарища и развалин, в месте, где даже птицы оставили свои гнезда, где ни у кого не было ни одного шанса выжить.
- За ребенком? – недоуменно переспросил парень.
- Да, - быстро залепетала Анна. – Нам тоже удалось спастись, спрятаться от наемников. Я своего оставила к потайной каморке. Но ее завалило металлической дверью и засыпало землей. Вот я и пытаюсь откопать.
-Давайте мы вам поможем. Нельзя больше терять ни минуты. Здесь? – отозвался Роман.
- Я тоже вам помогу, - включился в разговор Михаил Федорович, хранивший до последнего молчание и внимательно вслушиваясь не только в диалог Анны и Романа, но и в тишину.
Анна утвердительно кивнула. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что они одни, принялись дружно за работу. Быстро раскинув слой земли, с большим усилием и напрягом сдвинули упавшую металлическую дверь, так, что образовался небольшой проход вниз.
- Давайте, я проверю, что там, - решительно предложил парень.
- Я должна сама, - возразила Анна. – Но, если Вы хотите, можете пойти со мной.
Они оба спустились вниз, в темноту. Было тяжело дышать. Анна прикрыла нос ладонью. Потеряв терпение, она торопливо обшаривала помещение каморки. Никого. Никаких посторонних звуков или шорохов, полная тишина в ответ на ее оклики.
- Мы все проверили, - нарушил тишину Роман. – Анна, здесь никого нет. Пойдемте.
- А может еще раз посмотрим? Может мы что-то пропустили? – уже теряя надежду, возразила Анна.
- Мы итак все просмотрели, как следует. Помещение небольшое, особо не разгуляешься. Здесь вообще никого, - твердо ответил Роман и направился к выходу.
Анна еще раз окликнула сына по имени, но чуда не случилось. Ей никто, так и не ответил.
- Анна, нам очень жаль. Крепитесь. Но скоро начнет светать, нам нужно торопиться, необходимо найти укрытие. Мы сейчас для большей безопасности передвигались только по ночам, - обратился к ней Михаил Федорович, строго глядя в глаза.
- Да, да, конечно, - потеряно пробормотала в ответ Анна. – Только пять минут. Прошу еще пять минут.
Она обессиленно присела на какой-то камень и отчаяние полностью накрыло ее. Сердце пронзила такая боль, что хотелось кричать во весь голос. Слезы покатились по лицу, омывая его, оставляя чистые дорожки и срываясь вниз разбивались, как хрусталь. Уже не в силах сдерживать чувства и ощутив полную свою беспомощность, Анна разрыдалась. Она плотно закрыла руками лицо и плечи ее сотрясались, как проснувшиеся вулканы. Катя молча подошла и обняв Анну за шею, гладила по волосам.
- Не отчаивайтесь, - произнес Михаил Федорович и положил руку ей на плечо. – Еще не все потеряно.
- Не все потеряно? О чем Вы? Столько пройти, преодолевая свои страхи. И ради чего? Чтобы потерять, то единственное, ради чего стоит бороться и жить? – сквозь слезы выпалила она.
- Ну зачем же так? – непоколебимо спокойно продолжал мужчина. – Сами рассудите. Вы не нашли ребенка здесь. Ни живого, ни мертвого. Значит есть шанс, что он в другом безопасном месте. Надежда еще есть.
Да, он прав. Конечно. У каждого всегда есть шанс. Надежда зардела с новой силой. Надежда на то, что ее сын невредим и находится в безопасности. И к наемникам он никак не мог попасть. Ведь она ему строго-настрого наказала ждать в укрытии. А он всегда был послушным. Надежда еще есть. И Анна опять готова идти вперед, ведомая этой надеждой.
- Да – ответила она, немного успокоившись. – Нам надо двигаться. К тому же, там на въезде, за зарослью боярышника, меня ждет подруга с дочкой. У нее машина на ходу. Я должна до рассвета к ним вернуться.
- Интересно, сколько нас таких осталось? – уже более уверенно и рассудительно продолжила Анна. – Встретим ли мы кого-нибудь еще? Или мы последние?
Вопрос повис в воздухе без ответа. Но остальные тоже неоднократно задавали его себе, но ответа было не найти.
Они шли молча друг за другом, стараясь шагать след в след, как можно тише. Когда они добрались до зарослей боярышника и выезда из поселка, то сразу же увидели машину. Но, когда подошли поближе, то обнаружили что в машине никого нет.
ГЛАВА 13
- Ирина, - негромко окликнула Анна подругу. – Это я, Анна. Я не одна.
Но ответа так и не последовало.
- Девочки мои, ну где же вы? – не на шутку заволновалась Анна. – Пожалуйста, только не вы. Я ведь вас только нашла. И так люблю, и боюсь потерять.
- Тише, - недалеко в кустах отозвалась Ирина. Она вышла к Анне навстречу, обняла ее и уже спустя какое-то время, убедившись, что новые люди не представляют для них никакой опасности, позвала к себе Юлю.
Какие-то время все стояли молча, размышляя каждый о своем, но казалось, что об одном и том же. Всем было, что сказать. Но в то же время говорить было уже нечего. Все понятно было без слов.
- Что же нам делать дальше? – прервала создавшуюся тишину Ирина.
- Не знаю, - тихо отозвалась Анна. – Надо подумать.
- А, что думать, - не унималась подруга. – У нас только один выход – в старую церковь. Тем более, что мы туда и собирались.
- Нет. Туда нельзя, - твердо отрезал Михаил Федорович. – Уверяю вас. Старой церкви больше нет. В ней наемники сначала устроили свое логово, а затем за ненадобностью разрушили. Поверьте, я точно знаю.
И выдержав паузу и не услышав никаких возражений в ответ, добавил:
- Здесь оставаться нельзя. Нужно идти. Мы здесь, как на ладони.
- Идти? Но куда? - устало спросила Анна.
-Действительно, пап. Куда нам идти? – подключился к разговору Роман. Оглянись вокруг. Ничего ведь не осталось. Не то, что зданий, даже самих людей больше нет.
Анна тоже хотела что-то добавить, но ее голос предательски дрогнул и ком встал в горле.
- Есть надежда на еще одно место, - не унимался Михаил Федорович. – Я слышал, как наемники говорили, что за городом, на Черной горе, есть еще один храм. Но попасть они туда никак не смогли и оставили в покое. Потому что храм этот высечен в самой скале и находится прямо у реки. И если ворота окажутся закрытыми, то внутрь попасть просто невозможно. Это просто крепость.
-Так чего мы ждем? – затараторила вдохновленно Ирина, перебив собеседника. – Теперь мы знаем куда идти, знаем дорогу и у нас наконец-то появилась реальная надежда на спасение.
- Да, надежда есть, - невозмутимо продолжил мужчина. – Но есть одно «но». И это «но» большая опасная закавыка в нашем пути. Нам предстоит идти через город.
- Как через город? – испуганно переспросила Ирина. – А нельзя его обойти как-нибудь по окружной?
- Нет, - твердо обрезала Анна подругу. Уже нельзя. Я точно знаю. И у нас, действительно, остается только один путь. Идти к спасению через это адское место. Не хочу вас пугать, но я знаю, что говорю. Да ты Ирина и сама все видела. Это, действительно, самый настоящий ад. И я даже представить не могу, что там может нас ожидать сейчас и с чем нам еще придется столкнуться.
- Неужели, все настолько ужасно? – тихо переспросил Роман.
- Даже не представляете насколько, - твердо оборвала его Анна. Вам, наверное, еще не верится, но я скажу вам что он буквально за несколько дней изменился до неузнаваемости. Смрад, хаос, похоть, а главное, человекоподобные существа, которые только внешне напоминают людей. Но потерявшие всякую человеческую сущность, тот самый стержень, который делает нас людьми. И к сожалению, ничего уже исправить нельзя. Да они и сами не хотят. Этот город, да что там город, все живое, что поддалось на этот обман, на эту красивую приманку, все обречено. А может даже и мы с вами. Поверьте, я была там и видела все своими глазами. Я знаю, о чем говорю. Возможно, наш путь будет окончен там. Возможно мы не сможем его пройти, как планируем, но это единственный шанс. И другого у нас нет.
Когда Анна закончила, все еще какое-то время молчали.
- Ну, что ж, - первым прервал молчание Михаил Федорович. – Значит так и решим. Раз другого выхода нет, то пробираться будем через город.
Никто в ответ не стал возражать.
- Да. И еще. Ирина, - обратился мужчине к девушке, которая все еще находилась в некой растерянности. – Машину придется бросить. Я больше, чем уверен, что вдоль дорог везде посты и звук мотора может нас выдать. Так, что дальше все двигаться будем пешком.
Все дружно, не проронив больше ни слова собрались и двинулись в сторону адского города. Сколько они прошли, они не знали. На пути им так и не попалось ни одного уцелевшего населенного пункта, ни одной деревеньки или хотя бы улицы. На протяжении всего пути их сопровождали только руины и пепел, сгоревших строений, гарь и вонь обугленных останков жилищ.
Люди шли тихо, выстроившись в цепочку, шагая след в след, чтобы не поднимать за собой пыль. За все время их шествия, ни один не проронил ни слова. Даже маленькие девчонки стойко переносили весь путь и не хныкали, хотя уже очень устали. Все шли молча, прислушиваясь к звукам. Каждый из них шел в своих мыслях. Без надобности даже как-то не хотелось разговаривать. Да и о чем сейчас было говорить. Итак, все ясно.
ГЛАВА 14
Первый луч света, полоснувший темноту, застал их на открытой местности, недалеко от главной дороги.
- Начинает светать, - прервал первым затянувшееся молчание Михаил Федорович. – Нам нужно успеть добраться до леса, вон туда, пока совсем не рассвело. А там углубимся в чащу и отсидимся. А, как стемнеет, продолжим путь. Нам необходимо ускориться, - скомандовал и прибавил шаг.
Все послушно последовали за ним. Углубившись в чащу леса, они сделали привал. Лес встретил приятной прохладой и сразу же окутал теплом и зеленью.
- Привал сделаем здесь, - уверенно заявил Михаил Федорович. – Здесь очень удобно. Мы в кустарниках среди деревьев на бугре и сверху хорошо проглядывается, окружающий нас ниже лес. Теперь всем отдыхать. Как стемнеет, продолжим путь. – Твердо заключил он.
Все примостились поудобнее и расслабились.
- Мам, - жалобно скуля и нарушая создавшуюся идиллию, протянула Юля. – Я есть хочу и замерзла.
- Пап, - также тоненьким голоском, вторила ей Катя. – Я тоже.
- Хорошо, девчонки, потерпите немного. Мы сейчас что-нибудь придумаем, - уже смягчив голос отозвался Михаил Федорович. – Сейчас разгар лета, пик ягодного сбора. Пойду наберу им ягод.
- Подождите, - я пойду с Вами, - поддержала его Анна.
Мимолетом она взглянула на Ирину с Юлей, на Катю. Они были такими беззащитными, что сердце Анна просто сжалось от боли. Она вдруг представила, что где-то чудом выживший ее сын, вот также сейчас голоден и беззащитен. И, чтобы отвлечься от горестных мыслей, она решила себя хоть чем-то занять.
Казалось, они отошли совсем недалеко от места привала, наткнувшись на черничную поляну, щедро одарившую своим урожаем. Ягоды быстро набирались в целлофановый пакет, загадочным образом появившемуся в руках Михаила Федоровича. Анна собирала ягоды горстями, не удержавшись от соблазна, время от времени хоть немного полакомиться ими самой. Они ловко собирали чернику, иногда негромко переговариваясь. И так, незаметно за разговорами, увлекаемые щедростью ягод, отходили от места привала все дальше и дальше.
Внезапно лесную благодать разорвал в клочья ужасный крик. Следом еще один. Анна резко выпрямилась и обернувшись увидела, как за доли секунды Михаил Федорович скрылся за деревьями. Моментально забыв про ягоды, она бросилась вслед за ним. Анна бежала, чуть разбирая перед собой дорогу в направлении привала. Добежав до густой поросли кустов, она внезапно рухнула на землю. Ей показалось, что она зацепилась за какую-то корягу, но оглянувшись, увидела, что Михаил Федорович крепко держит ее за ногу около щиколотки.
- Тихо, - скомандовал он. – Лежите тихо и не шевелитесь. Чтобы ни случилось, ни звука.
Что-то это ей напоминает, молниеносно промелькнуло у нее в голове. Точно также она твердила своему сыну, когда выходила на разведать обстановку и не вернулась. Неужели опять все повторяется? Анна даже не думала ему сопротивляться и лишь покорно кивнула в ответ.
С места привала ветер своим легким дуновением донесся еле уловимый запах дыма. И Анна поняла, их обнаружили по дыму разведенного костра. Но зачем? Зачем? Так глупо? Господи!
Спустя несколько минут, в стороне от себя, они услышали приближающийся собачий лай.
- Берегите себя, - неожиданно для Анны произнес Михаил Федорович. – И помните, теперь Вы просто обязаны выжить.
Затем он встал и решительным шагом вышел из кустов. Собака залилась злобным лаем и остервенело рвалась с поводка.
- Не надо собак, - невозмутимо произнес Михаил Федорович. – Теперь мне бежать некуда. У вас мои близкие. Делайте, что должны.
Анна смотрела, как Михаил Федорович, опустив седую голову на грудь, покорно шел впереди, а наемники, отпуская в его адрес колкости, не отставая ни на шаг и подгоняя его, следовали сзади.
Анна лежала в кустах, словно в оцепенении, не в силах даже пошевелиться. Из-за зарослей, которые ее тщательно скрывали, было не разглядеть, что там происходит. Но лес со скорбью разносил звуки, и она четко слышала, как плакала Юля, как истошно кричала и звала на помощь Катя. В ушах стоял душераздирающий крик Ирины и будто рычание в предсмертных судорогах, голос Романа. Единственный голос, который она не слышала, был голос Михаила Федоровича. Он добровольно пошел на это, тем самым спасая жизнь Анна. Подарив ей еще один шанс – спастись и остаться человеком.
Анна лежала будто парализованная. Ей все еще не верилось, что все это происходит сейчас наяву. Кажется, вот она проснется, на привале, вместе с остальными. Ирина с Юлей будут мирно спать рядом, как всегда крепко обнявшись. А это, это все просто окажется страшным сном.
Сколько времени она так лежала, Анне было неизвестно. Но пока она находилась в оцепенении, все звуки стихли. Не было уже слышно ни криков, ни собачьего лая. Все кругом было покрыто мертвой тишиной.
День катился к закату и его кровавое зарево, напоминая о произошедшем, словно прощалось с землей и Анной навсегда. Она все еще не верила, что осталась одна. Куда же ей теперь идти? Что же теперь ей делать? Господи! Ну почему ты это допустил? Почему не уберег этих хороших людей? А дети? За что же их? Что они такого ужасного натворили за свою короткую жизнь, что ты их так наказал? Что их ждет там, в конце? За что?
Слезы ручьем полились из глаз. Не помня себя, Анна зарыдала в голос. Но боль не отпускала и держала словно в тисках. Изнутри просто рвался крик души, но все никак не мог прорваться наружу. Не в силах уже сдерживаться и содрогаясь от рыданий, она уже просто кричала. От боли, от отчаяния, от усталости. Она даже не думала, что ее могут услышать. Ее это уже совсем не волновало. Боль в душе была настолько острой, что словно ножами резала изнутри. Рыдая, не помня себя, Анна причитала уже в голос:
- Господи, ну за что? Зачем ты спас меня? Зачем я до сих пор жива? Чтобы еще дальше мучить? Зачем? У меня больше нет сил. Ну, как же ты все это допускаешь? Я больше не могу. Я больше так не могу! Не могу!!! Что мне дальше делать? Ты сохранил мне жизнь, но зачем? Как теперь жить? Для чего? Как жить дальше? Почему дети? Почему всегда хорошие люди? Господи спаси их, не оставляй их там одних без своей защиты. А со мной теперь делай, что хочешь? Мне уже все равно. Все равно. Я больше так не могу.
Но в ответ была лишь непроницаемая тишина и робкое шептание листвы. Анна уже совсем обессилила от пережитых потрясений и потеряв сознание, отключилась.
Очнувшись, Анна встала и огляделась вокруг. Она снова пыталась привести мысли в порядок.
Вечер отступал перед ночной мглой, и та уже вовсю торопилась накрыть все своим черным покрывалом. Все еще шмыгая распухшим носом и тяжело прерывисто вздыхая, Анна побрела вперед. Сначала она шла просто по инерции, но потом вспомнив, что Михаил Федорович говорил, что нужно держаться направления вдоль главной дороги. И, если никаких происшествий больше не случиться, то к середине ночи они должны были добраться до города. И Анна решила следовать этому план до конца. Тем более, что другого у нее и не было.
Она шла словно в каком-то тумане, двигаясь будто зомби. Уставшая, душевно и физически вымотанная, то и дело спотыкаясь, она словно была в какой-то прострации.
Вот она уже на распутье, на котором была еще совсем недавно. Проклятые чиновники с их неутолимой жадностью и алчностью, положивших к ним на алтарь целый народ, последних выживших после катастрофы людей. Проклятые штрих-коды, отобрали всех, кого она знала. Похоже, люди так и не поняли чего-то самого главного, ради чего были спасены и продолжали жить. Но видимо оказались недостойными к продолжению будущего. Поэтому и должны просто исчезнуть, уступив место для другого, чего-то более благородного достойного светлого.
Подходя к городу, она уже не шла, а плелась чуть пошатываясь. Усталость давала о себе знать. Но страха почему-то уже не было. Осталось какое-то равнодушие. Ей уже было все равно, будь, что будет. Она чувствовала себя, словно пустой сосуд, из которого давным-давно извлекли всю живительную воду.
Краем уха она слышала, как где-то недалеко в стороне, негромко переговаривались наемники. Луч фонаря мелькнул в ее сторону, и задержавшись на ней несколько секунд, исчез.
- Да, готова. Посмотри на ее руки, видишь?
- Вижу, - последовал ответ, а следом смачный плевок в ее сторону. – Ну и красотка. К такой даже подходить противно. Вонючка.
И оба голоса зашлись раскатистым смехом.
Уже позже, войдя в город и укрывшись за уцелевшими зданиями, Анна наконец пришла в себя окончательно. В памяти сразу всплыл разговор двух наемников. Видно, когда она собирала и лакомилась черникой, то на руках и лице синими разводами отпечатался сок ягод. Видимо их то наемники и приняли за штрих-коды. За всеми последними событиями и переживаниями, она совсем забыла про себя, было не до этого. Ей было все равно, как она выглядит и давно забыла об уходе за собой. Она даже не помнила, когда в последний раз просто расчесывала волосы и умывалась. А ведь именно это сейчас и стало ее спасением. Она спокойно прошла мимо наемников. Это ли не чудо? Не ведет ли ее сам Господь за руку?
- Я оценила твою шутку, Господи, - подумала Анна и рассмеялась.
Так почему же она тогда так отчаялась? Почему уже сдалась? Нет. Нельзя. Нельзя! Иначе все, что она перенесла за все это время, станет бессмысленным. И люди, который ее любили и которые ей помогали, тогда погибли напрасно. Нет! Она пойдет до конца! Как бы тяжело не было. Михаил Федорович твердо ей приказал, выжить, во что бы то ни стало! А она? Как она могла позволить себе махнуть на все рукой и сдаться? Нет! Теперь она на это просто не имеет никакого права.
Немного взбодрившись и мысленно дав себе обещание, твердо идти до конца, Анна двинулась вперед, к центру города. Туда, где в самом его сердце, за кованным высоким забором, располагался правительственный дом с аппартаментами президента, в стенах которого отражался пылающий жизнью город.
Она пройдет этот город, чего бы ей это ни стоило. Пройдет это ужасное место и доберется до спасительного храма. Обязательно доберется!
ГЛАВА 15
Место, где президент со своим заместителем планировали дальнейшие действия и принимали различные решения, представляло собой круглое двухэтажное здание с закругленной куполообразной крышей. Стены его снаружи были отделаны затемненными зеркалами и украшены резным орнаментом из хрусталя так, что в этих стенах полностью отражался город. Но то, что было внутри этого здания не видел и не знал никто из граждан последнего целого государства на земле.
На первом этаже располагался официальный кабинет президента, где он принимал своих подчиненных, проводил совещания и переговоры.
Второй же этаж полностью занимали личные апартаменты руководителя. Вдоль стен, по всему периметру круглого помещения, что составляли президентские покои, в несколько рядов были расположены широкоэкранные мониторы. Эти экраны предназначались только для самого президента и только для его досуга. По ним он не проводил видеоконференции и с их помощью не решались какие-либо важные вопросы и дела, нет. С помощью этих экранов руководитель мог в любое время любоваться молодыми красивыми девушками. Подчас, даже несовершеннолетними, что было в принципе своем не редкостью и считалось вполне нормальным явлением.
Каждая девушка находилась одна в отдельной комнате, под круглосуточным прицелом камеры и для каждой выделялся отдельный экран в президентских покоях. Так, что глава государства мог в любую секунду любоваться каждой из них. Также, девушка обязана была явиться к руководителю по первому же зову, либо выполнять все его команды, находясь по ту сторону экрана, дабы ублажить своего господина.
Когда президент выбирал одну из девушек, то все экраны подключались к одной линии, выключая изображения остальных. Мониторы переключались на данную жрицу, увеличивая ее изображение во всю стену.
Вот и сейчас, находясь в своих апартаментах, президент заканчивал обсуждение текущих дел со своим заместителем. При этом его взгляд уже нетерпеливо скользил по экранам, где девушки без устали старались привлечь его внимание к себе. Он уже вовсю предвкушал яркий и теплый вечер с одной из них. Он уже представлял, как будет с ней развлекаться. А может и не с ней одной. Он уже раздумывал, сколько же жриц любви ему все-таки на сегодня хочется. Но погрузиться полностью в приятные для него размышления ему не давала его заместитель. То и дело осыпая вопросами и различными своими размышлениями, и советами по будущим действиям руководителя.
Это была стройная худощавого телосложения женщина со светлыми аккуратно стриженными волосами, лет тридцати. У нее было худое лицо с впалыми щеками. Губы ее были похожи на тонкие ниточки, а глаза сужались в хитром прищуре, каждый раз, когда она говорила.
Президент, конечно же, время от времени вслушивался в то, что она говорит, лишь урывками улавливая некоторые ее фразы. Но дальше снова, делая вид, что внимательно слушает, погружался мысленно в свои фантазии. Моментами, поддакивая ей, не открывая рта.
Помощница не унималась и продолжала говорить, приводя разные доводы:
- Ну, что ж, я считаю, что мы все-таки делаем все правильно. Конечно, есть еще некоторые элементы, которые пытаются стоять на своем. Но таких, в считанные дни останется единицы. Я думаю, что мы их скоро тоже изловим и они будут, как все, либо просто ликвидируем. Лишняя огласка и паника нам тоже не нужны. Так, что на данный момент мы в только в плюсе. И, чтобы не терять своего положения, я думаю в скором времени усилить посты и число наемников. Но, если все-таки останутся не согласные с нами и будут противостоять нам или прятаться, то мы обшарим все углы и подвалы, каждую щелочку. Все равно им деваться уже некуда. Это просто лишь вопрос времени, - подытожила помощница на твердой уверенной ноте.
Тот же, в свою очередь, стоя к ней в пол-оборота, скрестив руки на груди, в очередной раз еле слышно поддакнул ей в ответ, при этом половину ее речи пропустив мимо ушей.
- Все равно будет, как задумано, - протянул он, задержавшись взглядом на жгучей брюнетке лет шестнадцати, извивающейся в танце, демонстрируя кошачью гибкость своего тела. – Так, как запланировано. Ведь у меня есть Вы.
Уже более твердо и громко закончил он и взглянул на свою помощницу.
- Конечно, - улыбнулась она ему в ответ дежурной улыбкой, понимая, что президент полностью на нее полагается.
Одной фразой он дал ей понять, что полностью ей доверяет и надеется, что она его не подведет. Одной фразой он похвалил ее за все старания безграничную преданность и верность своему руководителю.
- На этом, пожалуй, все, - поторопился он быстрее закончить этот деловой и утомительный для него разговор. – Делайте так, как считаете нужным, - поставил он окончательную точку в их беседе.
Помощница, скоро попрощавшись, вышла из личных апартаментов президента. Уже стоя в холле перед зеркалом и поправляя себе прическу и макияж, она мысленно улыбалась сама себе, что отражалось легкой улыбкой на ее губах. Какая же она молодец и первый человек в государстве, обладающий такой безграничной властью над всем, ценит ее и считается с ее мнением.
Помощница осталась очень довольна собой. Довольна состоявшейся беседой и отношением к ней руководителя. Он доверяет именно ей и полагается на нее во всем, а этого много стоит. Довольная собой, окинув взглядом еще раз свое отражение в зеркале, она уже повернулась, чтобы выйти из здания. Но вдруг сверху стали доноситься непонятные звуки.
Помощница несколько секунд стояла в растерянности, прислушиваясь к звукам, не зная, как ей поступить. Все еще в недоумении и сомневаясь в правильности своих действий она стала подниматься по лестнице. Звук нарастал все сильнее и было ощущение, что он множился с каждой секундой. Поднявшись на второй этаж и отворив двери, она вошла в апартаменты президента. Перед ней предстала просто страшная картина…
Охранники, прислонившись к дверным косякам, скрючившись лежали на полу, обхватив руками головы и стонали от невыносимой боли. Все чаще их стоны переходили в рычание и крики.
Помощница провела взглядом по помещению и страх полностью сковал ее. На всех экранах девушки кричали, стонали, корчились от неописуемой боли. Их лица искажали ужасные гримасы. Они метались по свои комнатам, не видя перед собой уже ничего, натыкаясь на разные предметы. Падали, рвали на себе одежду в клочья. Кто-то от нестерпимой боли рвал на себе волосы и бился головой о стену.
И везде, везде стоял один гул, оглушающий все пространство, состоящий из душераздирающих криков и стонов.
Помощница глянула вниз. На полу и дивана, стоящего посередине помещения, крючился, рыча от боли и извиваясь всем телом, как змея, лежал президент. Обхватив голову руками, он катался по полу, захлебываясь собственными хрипами от страшной боли. Он то закрывал глаза, зажмуривая их сильно то снова широко раскрывал. В эти моменты, в его глазах читалось такое страшное безумие, такая ужасная боль, что от всего увиденного у помощницы по спине бежали мурашки. Она стояла, как вкопанная, не зная, что ей делать.
Из непонятного оцепенения ее вывел крик одной из девушек на экране. Он был настолько дикий, что помощница невольно вздрогнула. Девушка на экране уже не металась по комнате, а просто стояла посередине ее, не в силах даже двинуться и в глазах стоял такой ужас, что даже перехватывало дыхание. Ее тело просто начало распадаться на части. Сначала стала растекаться кожа с лица, затем стали отваливаться нос, уши, грудь. Следом отпали конечности и остатки ее тела просто рухнули на пол и начали тлеть.
Помощница смотрела на мониторы не моргая. В них одна девушка за другой распадались на части и тлели. Она еще раз посмотрела на президента, но его постигла такая же участь. Ей хотелось бежать отсюда, как можно быстрее и дальше. Но ноги не слушались и вместо того, чтобы мчаться отсюда, она еле их передвигала. Она шла, пошатываясь в разные стороны. Выйдя из здания, все еще придерживаясь руками о стены, она направилась по улице. Не помня себя от страха, она то и дело спотыкалась о падающие тела и сталкивалась, с мечущимися в разные стороны существами. Все еще вяло двигаясь, она вышла к центральному парку и все еще находясь в шоке, устало опустилась на скамейку у розовых кустов.
Что же это получается? Все, что она делала и хотела еще сделать, все было напрасно? Все это было неправильно, только во вред людям? Сколько боли и горя она принесла людям, следуя за своими идеалами, не оглядываясь ни на кого! И что же, никакого идеального общества, довольного и добродушного никогда не существовало? И никогда бы не было? Это же просто подмена идей. Ее просто использовали в своих личных целях и она, веря в то, что действует во благо народа, шла до конца, без каких-либо компромиссов, не оставляя никому ни единого шанса. И те, кто не были с ней согласны, оказывается наоборот, не врали. Наоборот, они были героями, пытающимися спасти людей от них же самих. От их пошлости и низменности. А она? Что же она? Как она могла этого не видеть, не замечать, не придавать этому значения? Веря в то, что творит добро и не понимая почему многие все же недовольны ее действиями? Она же старалась сеять только хорошее, как можно больше, заботясь о людях… А результат? Полное уничтожение человечества. В итоге, она разрушила все, все и всех… и даже саму себя. Теперь ей стало понятно все. Но стало понятно уже слишком поздно. Теперь понятно, почему многие так упорно сопротивлялись ее идеям. Какую же ошибку она допустила. Наверное, это все уже неважно. Все кончено! Ну почему она не замечала этого раньше, не задумывалась об этом? Раньше, когда еще было время. Когда была возможность еще все исправить. Но раньше ей и размышлять об этом было некогда. Она просто шла вперед, твердо уверенная в своей правоте и совсем не замечала трещин в происходящем. Успешная, довольная, деловая, имеющая право голоса на самом верху. И что сейчас? Конечно же она не одна виновата во всем этом хаосе, который кружил вокруг нее. Но оправданий ей нет! Нет ни в чем! Она несомненно виновата! Прощения нет! Пути назад нет! Расплата за все неизбежна.
Она взглянула на выбитый на запястье руки штрих-код и такой тяжелый камень вдруг придавил ее душу, что слезы невольно покатились из глаз. Она перевела взгляд на небо, которое все плотнее закрывали сгустки тьмы.
- Господи, прости меня за все. За всех людей, которых я погубила, за их души. Даруй им свое прощение и царствие небесное. Господи прости.
Это были уже последние мысли полного покаяния и мольбы, застывшие навечно в ее глазах. В этих глазах не отражался больше страх и ужас. Лишь чувство вины о содеянном. Только раскаяние в глазах, к сожалению, уже запоздалого, устремленных еще в тот чистый светлый кусочек неба, который уменьшался с каждой минутой. В глазах, единственных, что остались целыми, не растекшимися в тлеющих остатках тела.
ГЛАВА 16
Ночь казалась нескончаемой. Небо было все черное и из-за расплывающейся во все стороны черной массы, похожей на туман, совсем не было видно звезд. Анна смотрела по сторонам и не могла поверить, что город всего за каких-то два дня, стал неузнаваемый совсем. Оказалось, все что она видела недавно и что ее еще тогда повергло в шок, были просто цветочки. Тогда еще люди были похожи на людей, еще что-то человеческое читалось в их лицах и была хоть какая-то надежда. Но сейчас, сразу бросалось в глаза – ничего человеческого не осталось. Существа вели себя хуже животных и уже больше походили на ужасных монстров. Грязь, вонь, брошенные прямо на улицах, разлагающиеся трупы, агрессия, озлобленность и непрекращающееся чувство голода, которое постоянно точило изнутри и которое уже невозможно было ничем утолить. Это все, что осталось в удел этим созданиям.
Анна шла по краю тротуара, опустив глаза и глядя прямо перед собой. Она старалась двигаться, также, как они и ничем не отличаться. Как и в прошлый раз, она старалась никого не разглядывать. Страх внутри зарождался с новой силой.
Вокруг нее, сплошным хаотичным потоком бесновались эти ужасные существа. Ее слух постоянно ловил душераздирающие звуки. Рев, рычание, крики, скрежет, стоны, похожие на скуление побитой бездомной собаки, какие-то хлопки, удары, треск – все это сливалось в один непереносимый гул, который накрывал весь город, пронизывая своим воем все пространство насквозь, до самых дальних улочек.
Анна старалась избегать больших скоплений этих существ. И каждый раз, едва приметив группу беснующихся монстров, сворачивала на другую улицу. Продвигаясь вперед, путем такого лабиринта, Анна неожиданно сама для себя попала на главную площадь. Сразу же метнувшись в сторону дальнего глухого тупика, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, спряталась за кованную колонну, которую когда-то обвивали, лаская своей нежностью клематисы и настурции. Она стояла замерев, боясь даже пошевелиться и настороженно озиралась вокруг. Перед ней встала ни с чем несравнимая картина ужаса, страха и безрассудства.
Площадь со всех сторон ярко освещали прожектора, а посередине ее возвышалась сцена, на которой музыканты играли что-то вроде тяжелого рока. Они так сильно сотрясали инструментами, что у гитариста даже начали рваться струны, а у ударника лопаться покрытие барабанов. При этом они синхронно трясли головами, словно кивая, так ритмично, что могло показаться, что те вот-вот отвалятся. При этом в такт их музыки стали двигаться все существа, которые находились на площади, а пространство площади все время пополнялось приходящими постоянным потоком со всех уголков города, новыми существами. Площадь была уже настолько плотно наполнена ими, что многие из них то и дело задевали друг друга. Из-за этого постоянно местами вспыхивали драки, но быстро прекращались, т.к. соперники под воздействием лившейся музыки, вставали и начинали дальше, вместе с остальными двигаться в такт.
Но лившийся по площади звук, Анна никак не могла назвать музыкой. Скорее это походило на смесь звуков электрического треска и работающего отбойного молотка, разбавленных непонятными криками. Этот звук окутывал не только площадь. Он проникал во все уголки города, застревая где-то глубоко в подсознании. И от него спрятаться было уже просто невозможно.
Анне очень хотелось закрыть ладонями уши и бежать отсюда, как можно скорее. Все равно куда, лишь бы подальше от этого кошмарного места. Машинально, она продвинулась в дальний угол, который образовывали соединяющиеся между собой стены зданий и куда свет прожекторов не проникал. Она медленно отошла в самый угол, пока стеной не почувствовала холод бетонной стены. Отсюда, как из засады, она уже могла более тщательно рассмотреть двигающихся существ, синхронно сотрясающихся в такт летящим звукам. Площадь уже больше напоминала собой какую-то массивную бурлящую массу. Доносившиеся звуки становились все нестерпимее, и все больше резали слух, так что уже начинали болеть уши. Эти звуки все больше походили уже на лязганье и дребезжание. Анна оглядела находившихся рядом существ. Остановив взгляд на одном из них, она видела, как он уже уставший изможденный продолжал подпрыгивать. Но так, как у него уже не оставалось сил, то он просто словно пружинил, но на полусогнутых ногах, руки его беспомощно висели, словно истощенные плети, но все еще, раз за разом взмывали вверх. Голова обессиленно повисла и моталась из стороны в сторону, как маятник. Это существо уже не двигалось так энергично, как в самом начале, но и остановиться уже не могло, словно у него не хватало сил, чтобы совладать с собственным телом. И так, с опущенными плечами и повисшими головой и руками, уже даже не двигалось, а просто хаотично сотрясалось.
На площади становилось все теснее. Существа, которые совсем недавно были людьми, шли на эту площадь со всех сторон, гонимые непонятным зовом, вливаясь в общую массу. И она, пульсирующая этими созданиями, становилось все гуще. Через какое-то время их собралось уже столько, что они уже стояли плотно к друг другу, толкались, друг друга задевая, но все еще продолжали дергаться в непонятных конвульсиях.
Анна от страха вжималась в стену все плотнее. Создавалось ощущение, что на площади начинало происходить еще что-то, что-то непонятное, которое она никак не могла определить.
Она переводила взгляд от одного существа к другому. Все они, стоя на одном месте, продолжали дергаться в невообразимых конвульсиях, но как-то уже синхронно. При чем некоторые из них сотрясались уже из последних сил. Их словно сотрясала какая-то невиданная сила. Они уже не общались между собой. Даже все конфликты стихли и уже не вспыхивали новые. Вся площадь уже напоминала не бурлящую, а колышущуюся массу.
Все! Люди окончательно и бесповоротно потеряли себя. Утратили не только человеческий облик, чувства, которыми были наделены от природы, но и разум, которым сверху их наградил Господь. Не осталось ничего. Сплошная пустота, черная дыра, выдавившая все эмоции. А главное, убившая саму сущность человека – его душу.
Анна видела эти пустые глаза, словно черные дыры, не выражавшие ничего. Пустые и безжизненные, смотрящие просто тупым мертвым не моргающим взглядом, только перед собой. Анна вглядывалась в эти лица. Но ни одной эмоции, никакой мимики, выражающей хотя бы боль или страдание, отвращение или брезгливость. Эти лица уже ничего не выражали. Безжизненные мертвые существа, словно ходячие трупы. На это было просто страшно смотреть. Еще больше безжизненности лицам придавали темные круги вокруг глаз, которые с каждой минутой, все более интенсивно и ярко проступали.
Анна не знала, что ей делать дальше. Она просто стояла в тени здания, прижавшись к стене и смотрела широко открытыми глазами от страха на этих существ. Но чем больше она их разглядывала, тем яснее понимала, что с ними стало что-то происходить. Все звуки и движения будто разом смолкли. И только душераздирающее лязганье, так называемых музыкантов, пронзало всю площадь и разносилось по всему ее пространству. Эти звуки становились все громче и интенсивнее, пока не слились в один непонятный щемящий душу гул. Этот гул не прекращался ни на секунду и лился сплошным потоком, накрыв полностью всю площадь и пронзая весь город.
- О, Боже, что это?
Теперь гул становился с каждой секундой все громче и резче. Существа, которые двигались синхронно, вдруг начали так дергаться, как будто их каждого подсоединили к высоковольтной линии. Многие начали в каком-то безумстве метаться по площади, сталкиваясь друг с другом. Падали, наступали друг на друга. Внезапно, в их глазах что-то прояснилось. Они словно очнулись от какого-то гипноза. На лице появилась такая боль, которую уже было не стерпеть. Они так кричали, что сердце готово было разорваться на части. Никогда бы этого не слышать.
Анна словно вросла в стену. Растерявшись от увиденного, она стояла, будто парализованная. Она смотрела на все это, находясь словно в каком-то страшном сне, не зная, что же ей делать. Слезы непроизвольно навернулись на глаза. Она все еще смотрела на этих существ, словно чего-то ожидая. Она чувствовала, что в этой агонии, где-то в глубине себя, эти существа все осознавали и понимали, но сделать уже ничего не могли. Назад дороги уже нет. Это был конец.
Музыканты на сцене все еще продолжали играть. На какое-то время, задержав на них взгляд, Анна сквозь слезы увидела, что вместо инструментов, они играли на человеческих частях тела. У гитариста, вместо гитары было тело человека, без рук и ног, а вместо грифа, человеческая голова с оголенными позвонками. Ударник вместо барабанов играл на человеческих головах. При чем головы представляли собой не оголенные черепа, а полностью были сохранены кожа, волосы, глаза. Они были совсем разные, по размеру и цвету. Они были и мужские, и женские, и детские. Из безжизненных глаз текли струйки крови. А, когда барабанщик ударял с неистовой силой по ним ударными палочками, сделанными из детских ручек, то в разные стороны брызгами разлетались светлые нежные мозги. Саксофонист держал инструмент, сделанный из девичьего тела, молодого гибкого позвоночника и головы. При звуках, выходивших через нос и рот, при каждом нажатии на один из позвонков, открывались небесного цвета глаза. А украшала все это длинная блестящая коса.
Анна все еще не могла поверить, что это происходит действительно, наяву. Это был словно сон, страшный сон, тот самый, который она когда-то видела. Но это было, кажется так давно.
Она видела, как прямо перед люди начали падать и крича, извиваться от нестерпимой боли. Музыканты на сцене, сбросили свои маски, и Анна увидела самых настоящих чудовищ, пришедших словно из самой преисподней. Они все еще продолжали играть на человеческих останках. Звуки, уже несравнимые ни с чем, просто раздирали тело и душу на части. От них можно было просто сойти с ума.
Анна видела, как у существ тела начинали заживо разваливаться. Сами по себе отпадали конечности, отваливались головы, которые остальные все еще мечущиеся в агонии создания, задевали ногами и пинали, словно мячи. Прожектора один за другим начинали сбавлять яркость и гаснуть.
Нет, здесь больше оставаться невозможно. Нельзя вот так просто стоять и ждать чего-то неизвестного. Надо что-то делать. Но что?
Сплошная черная масса надвигалась со всех сторон, поглощая собой все пространство вокруг. Вот одна из голов, подкатилась Анне прямо под ноги. Вскрикнув от неожиданности, она бросилась в сторону. Прочь отсюда, быстрее. Она бежала, не разбирая дороги, то и дело сталкиваясь с этими существами. Расталкивая их, она бежала, уже ничего перед собой не замечая. Лишь бы вырваться из этого хаоса. Только не останавливаться. Сколько она бежала, она не знала, не понимала сколько уже времени. Созданий на пути теперь попадалось все меньше.
Анна остановилась. Кровь пульсировала в висках, сердце бешено колотилось. Она не понимала, где находится и где можно укрыться. В голове один вопрос: «Что же дальше?». Оглядевшись вокруг и оценив всю безысходность своего положения, она устало присела на бордюр лужайки у входа в городской парк, внутри которого был оборудован сад с декоративными редкими растениями.
Внутри все дрожало. Но частичка надежды еще оставалась, что такое происходит не везде. Но сил больше не оставалось и слезы с новой силой брызнули из глаз. Тело уже все болело, душу раздирало чувство, что с ней может случиться тоже самое, что происходит сейчас с другими созданиями. Идти некуда. Спасения нет. Она обречена.
- Господи, неужели это и есть конец? – мысленно вопрошала она. – Неужели все так и закончится? Страшно и бессмысленно. Прошу, не допусти. Помоги мне пройти этот путь до конца. Дай терпения и сил преодолеть все это. Спаси и сохрани. Аминь!
Анна тихонько встала и не торопясь пошла в сад. Он все еще благоухал ароматами редких цветов и цветущих деревьев. Если и суждено, чтобы с ней случилось тоже самое, что с остальными созданиями, то пусть это случится здесь, среди живых растений.
Она вошла в сад, но вдруг впереди что-то блеснуло. Показалось? Анна пошла быстрее. Надежда с новой силой напомнила о себе. Не может быть. Это вертолет. Настоящий работающий вертолет. Он предназначался для экскурсий. На нем все желающие за определенную плату могли подняться в воздух и уже оттуда наслаждаться красотами местности.
Анна кинулась к нему, и спешно влез в кабину, устроилась на месте пилота. И что дальше? Вертолет есть, надежда на спасение велика, но она не умеет им управлять. Как же запустить эту машину?
- Так, спокойно, - мысленно утешала себя Анна. – Без паники.
На секунду закрыв глаза, глубоко выдохнула. Затем быстро и, как можно внимательней осмотрела панель управления. Вот. Нашла – кнопка пуска.
- А дальше? Дальше разберемся, - все еще продолжала она вести мысленно диалог с собой.
Радость внутри уже просто клокотала. Вертолет недовольно зарычал и лопасти двинулись по кругу, с каждым разом все сильнее набирая обороты.
- Так, что дальше? Рычаг? Может этот?
Анна потянула на себя рычаг до упора, и машина оторвалась от земли. Радости уже просто не было предела. Но вертолет начал заваливаться на бок и его стало непонятно словно потряхивать. Анна взяла рулевое управление, потянула на себя и вертолет ринулся вперед, да так резко, что Анну на какие-то секунды даже приковало к креслу.
Машина неслась вперед. Анна через стекло кабины осмотрелась по сторонам. Вдалеке она увидела проблеск белой полоски света, прорезающую насквозь густоту тьмы. Как тогда, в каморке, когда они с сыном прятались от наемников. Воспоминания о сыне были просто мучительны. Она даже думать не хотела, что его постигла такая же участь, как всех остальных существ. Анна просто отказывалась в это верить.
Яркая полоска света тянулась далеко, упираясь в какую- то гору, образовавшимся в конце углом. Другого варианта не было, и Анна мчалась к той горе, ведомая этим таинственным светом. Пролетая над городом, она видела улицы и ту самую площадь, будто усеянные человеческими трупами и распавшимися останками тел. Она видела, как черная масса, неторопливо и уверенно поглощает собой все, что попадалось ей на пути. Как под ней исчезал город и его окрестности. Как уже полу потухшие фонари и прожектора гасли уже навсегда, отступая перед непроглядной и безжалостной тьмой.
Анна сидела в кресле пилота, вцепившись в штурвал, как в последнюю спасительную соломинку. Теперь ее взгляд был направлен только вперед. Все ее существо стремилось только туда, где еще был яркий, озаряющий, пронизывающий тьму своим лучом божественный свет.
Машина с монотонным ревом неслась вперед. Оставалось совсем немного. Еще чуть-чуть. Вот она совсем скоро достигнет этого манящего спасительного света. Он был для нее надеждой не просто на спасение, но и на будущее. Это была надежда на дальнейшую жизнь, именно жизнь, а не тупое существование. На жизнь Человека, с его чувствами, с любовью и разочарованием, радостями и горестями, счастьем и сомнениями в себе. А главное, нескончаемой надеждой, на лучшее будущее, счастливую жизнь для своих детей.
Чем ближе Анна приближалась к свету, тем отчетливей видела представшую перед ней, словно светящуюся изнутри гору. Основную ее часть, действительно, составляла гора, вершину которой венчал храм с золотыми куполами и спасительным крестом на самом верху. От них то и исходил этот яркий свет, отражаясь далеко и пробивая собой непроницаемую тьму. С каждой секундой приближения куполов, вера внутри и сила души, становились все крепче.
Анна смотрела на эту красоту, не в силах отвести глаз. Это было просто чудо! Спасибо, Господи. Благодарю тебя, что не оставил и направил. Что дал надежду и возможность на спасение.
До горы оставалось совсем чуть-чуть, как вертолет вдруг зарычал на само пределе своих возможностей. Анна жала на рулевое управление, заставляя машину на полной мощности двигаться вперед. Но непонятная сила, как будто не хотела отпускать и старалась втащить вертолет обратно, в непроглядную тьму.
Анна вцепилась в штурвал мертвой хваткой, так, что пальцы побелели. Только не сейчас. Нет. Сейчас обратно уже нельзя, обратной дороги нет. Обратно ни за что. Вон оно спасение, совсем рядом, только протяни руки.
Анна держала машину из последних сил, боясь расслабить руки хоть на секунду и потерять контроль. Она боялась уступить хоть на миг, хоть на сантиметр. Еще совсем чуть-чуть. Вот уже совсем рядом. Вот уже прямо сейчас, еще немного. Казалось, что вертолет ревел уже из последних сил, на грани своих возможностей. Казалось, что машина словно озверело рычала от напряжения. Купола стали приближаться все медленней.
Анна продолжала держать штурвал мертвой хваткой. На какое-то мгновение ей показалось, что она вообще стоит на месте и не движется. Собрав остатки сил, она уже была готова сделать рывок, чтобы переломить эту ситуацию, как вдруг почувствовала, что ход машины резко перестал быть напряженным и как будто кто-то или что-то толкнул вертолет вперед с такой неистовой силой, что он стал просто неуправляемым. Его словно выпустили из лука, натянув до упора тетиву.
Прошли какие-то доли секунды. Анна даже не успела ничего понять, сообразить. Резкий сильный толчок и острая боль пронзила грудь и лицо и … полная темнота и небытие.
ГЛАВА 17
- Мама! Мамочка! – где-то вдалеке звенел счастливый детский голосок. – Мамочка очнись!
Где она? Что с ней? Что происходит? Она уже умерла или еще нет? Мысли медленно проплывали, сменяя друг друга. Сознание постепенно возвращалось. Тело просто неимоверно болело. Анна попробовала пошевелить руками, но у нее ничего не получалось. Какие-то голоса тихо переговаривались между собой. Анна понимала, что рядом с ней кто-то находится. По тихой речи и спокойному тону, по тому, как они уважительно и вежливо общались между собой, Анна поняла, что рядом с ней обычные нормальные люди, которые видимо также успели спастись от губительных страстей. Детский голосок пока молчал.
Анна попробовала приподняться, но тело совершенно не слушалось. С усилием приоткрыла глаза, но яркий свет резанул их так, что сразу же плотно их закрыла обратно. Все тело стонало от боли. Голова просто раскалывалась. Не в силах перебороть эту боль, она просто тихо стонала.
Находившиеся рядом люди, продолжали о чем-то говорить, но уже шепотом. Что-то непонятное кольнуло ее в руку. Во рту почувствовался непонятный вкус и … опять тишина и темнота.
ГЛАВА 18
- Ну, теперь то я точно умерла, - было первой мыслью Анны. – И может быть, нет, скорее всего я в раю.
Звонкое радостное разноголосье птиц, переливание их песен, сплетающихся в одну красивую птичью симфонию. Теплый ветерок ласкал кожу, играл волосами. Неспешное журчание воды, слегка разбавляло этот музыкальный фон.
Анна слегка приподнялась и открыла глаза, но яркий свет резко отбросил ее назад. Выждав несколько секунд, она уже слегка приоткрыла глаза и приятный теплый свет, не причиняя боли, окружил ее со всех сторон. Она попыталась еще раз подняться, но резкая боль еще пронзала тело. Из уст Анны непроизвольно вырвался стон. Она слышала недалеко все те же приятные голоса. Время от времени их пронзал детский смех, льющийся необыкновенным переливом колокольчиков, отдаваясь нежным трепетом в каждом уголке сердца.
- Эй, - стараясь, как можно громче крикнуть Анна. – Где вы?
Голоса разом стихли и через мгновение открылась дверь. Да, это были люди разных возрастов. Они молча неспешно заполняли комнату, где находилась Анна, и изучающе глазели на нее. Ни один из них не произнес ни слова.
- Мамочка! – разорвал немую тишину детский голос и вбежавший в комнату мальчик, кинулся к ней в объятия.
- Ванечка, - почти неслышно прошептала Анна и слезы непослушно потекли струйками по лицу. Они обнялись так крепко, как только можно было обнимать родного человека в такую минуту. Счастье переполняло душу.
- Ванечка, - повторила Анна еще раз, еще совсем не веря в происходящее и поцеловала сына в волосы. Потом расцеловала его в щеки, в нос и снова в волосы. А слезы предательски все текли, и Анна никак не могла их остановить.
- Мамочка, не плачь, все же хорошо. Ты скоро выздоровеешь. Мы же опять вместе, - радостно заглядывая ей в глаза, успокаивал ее ребенок.
- Конечно. Конечно, теперь мы всегда будем вместе, - все еще прижимая к себе сына и продолжая покрывать его лицо поцелуями, вторила ему Анна.
- Так, все это замечательно. Давайте, для начала я Вас осмотрю, - деловито прервала их объятия незнакомая женщина. – Для первого раза достаточно. Вы еще слабы. Вам необходимо еще отдыхать и набираться сил. А позже мы пообщаемся, и Вы познакомитесь со всеми ближе. Не бойтесь, по профессии я доктор, а если точнее, хирург.
Женщина попросила всех освободить помещение, посмотрела на Анну и улыбнулась. Это была невысокая полная женщина с темными волосами, слегка подернутыми сединой, лет сорока.
Анна улыбнулась ей в ответ. От женщины исходили нескончаемые твердость и спокойствие. Анна даже не думала ей возражать и безоговорочно ее слушалась. Женщина сделала ей укол и уже скоро Анна забылась приятным крепким сном. Сном, который лечит и дает силы жить.
ГЛАВА 19
Ярко светило и пригревало солнце. Дети играли в какую-то веселую игру на лужайке и их счастливый звонкий смех пронзал все пространство вокруг.
Анна сидела, наслаждаясь ярким светом, тепло и общением с людьми, находившимся рядом. Людьми, которые еще совсем недавно спасли ей жизнь. Устроившись поудобнее в кресле с чашкой чая, она слушала истории людей о спасении. Эти люди, также, как и она, не хотели себя терять, терять свою душу. Когда-то они тоже смогли поставить свою человеческую сущность, тепло сердца, нравственность отношений, гармонию с самим собой и близкими и в конце концов саму Жизнь, выше тех пресловутых условностей существования и разных страстей, которые большинство и считали настоящей жизнью.
Каждый рассказывал свою историю, переживая ее вновь. Анна тоже делилась своей историей спасения, не в силах сдерживать слезы.
- Ну, а дальше я уже ничего не помню, - подытожила она и в воздухе на мгновение повисла тишина.
- А дальше, расскажем мы Вам, - прервала эту тишину врач. – Не хочу скрывать от Вас, но если честно, то мы сначала думали, что Вы умерли. Но потом, как оказалось, Вы настолько хотели жить, что в итоге пришлось Вами заняться вплотную, - подмигнула она Анне и улыбнулась.
У Анны в глазах застыл немой вопрос, и она просто уставилась на доктора не мигая. Женщина без лишних слов все поняла и продолжила:
- Сначала мы все не поняли, что происходит. Мы прятались в этом храме и молились, чтобы весь этот ужас скорее закончился. Нам даже невдомек было, что это летит вертолет. Мы просто услышали гул. Выйдя наружу, мы увидели, как издалека к нам приближается черная точка, с каждой минутой обретая четкие очертания. Чем ближе он к нам приближался, тем сильнее ревел мотор. Машине совсем немного оставалось до нас долететь, как нам всем показалось, что какое-то мгновение вертолет словно стоит на месте. Вертушка крутится, мотор работает на пределе, а машина не приближается больше. Как будто ее сзади кто-то держит и не отпускает. Тогда батюшка, приглядевшись повнимательней, взял о ознаменовал крестом путь к храму с той стороны. И вдруг вертолет резко ринулся вперед с такой силой, что будто тот, кто его держал и не отпускал, вдруг сильно, изо всех сил толкнул его сзади. Мы поняли, что случилось что-то ужасное, из ряда вон выходящее, когда машина понеслась прямо на нас, не пытаясь даже остановиться. А затем, врезавшись в нижний выступ горы, повисла на краю. Господь хранит Вас Анна, т.к. при таком столкновении, вертолет не взорвался и не сорвался вниз. Потом все стихло, и мы нашли Вас уже без сознания. У Вас было сильное ранение в области живота и гематомы на голове. Не буду вдаваться в медицинские подробности, скажу одно – ситуация была пятьдесят на пятьдесят. Анна Вы победили!
ГЛАВА 20
Победила? Да. Но она не одна победила, пройдя все испытания, выпавшие на ее долю. Победителями были все эти люди, переборовшие страх и соблазн жить сытой беззаботной жизнью. Той самой жизнью, плата за которую была столь высока.
Победителями были и те, которые сопротивлялись до конца, до последнего вздоха. Победителем был и ее муж Сергей, который несмотря ни на что, преодолев тяжелые трудности, выпавшие ему, сумел добраться до родного дома. До того, как их поселок был полностью уничтожен. И ценой собственной жизни спас сына и людей, которые успели вовремя укрыться в этом храме.
Теперь Анне было понятно, почему именно перед светом этого храма тьма была бессильна. Ведь только люди с чистой душой и помыслами, не утратившие веру и надежду, могли пройти весь тот ужас, что для них был уготовлен алчной и ненасытной властью, и не сломаться. Только такие люди, не потерявшие саму сущность Человека, и были спасением человеческого наследия. Только такие, временами отчаявшись, но все равно возвращаясь к вере, шли уверенно вперед. И страдания, которые им выпали, не были напрасными. Это была их гавань, которую сам Господь приготовил для них. Это было их спасение.
Теперь все позади и их ждет великое светлое будущее, которое они сами себе создадут.