наглотаться б дорожной пыли да напиться святой воды, порастает густой полынью каждый юркий изгиб тропы: и не плачется, и не воется, и не пишется ни о чём , вдох не сделать, не успокоиться – ты стоишь за моим плечом
боги спят на холодных лавочках, воют бешено от тоски: вокруг кружится стая бабочек, я дарю тебе васильки, я целую твои запястья – ты сжигаешь меня живьём;
ты, родная – святое счастье
только, видимо, не моё.
разлететься бы на осколки, раствориться бы в криках птиц – я смотрю злым голодным волком на изгибы твоих ключиц, на твои ледяные пальцы и на ямочки на щеках
боги скачут в безумном танце,
рассыпаются боги в прах.
только бабочки вьются стаями, украшают тебя пыльцой – разгорается ярким пламенем моя рвущая душу боль, заплетаются строчки кружевом, рвутся черные злые сети: эти чувства мои, ненужные, мне не вырвать, не высечь плетью, не отпеть, не сказать, не вымолить, не скормить их голодным псам
*
улыбаются измученно наши боги
звездным
ласковым
небесам.