ЮЛИЯ ЗАЗИМКО
Деревенский натюрморт
На столе молоко в трёхлитровой банке,
Два стакана граненых - налей и пей-ка!
В правом верхнем углу на гвозде - баранки,
В левом нижнем - видна под столом скамейка.
На скамье - корзинка, там хлеб в рогожке
Круглый черный, с растресканной в печке коркой.
Отрезай ломоть, да сольцЫ немножко,
Да лучок зеленый еще не горький.
А в деревне вечер.
Писать бы кистью
Натюрморт такой от души, со смаком.
Рядом с банкой - масло в капустных листьях,
И баранки - пусть непременно с маком.
А для фона найти полинялый ситчик
Тёмно-синий в некрупный цветной горошек.
Глянь: на небе зари догорают спички,
Уступая пространство для звёздных крошек.
Может всё это кто-то придумал
Будет осень в начале своём не настырной и кроткой.
Посмотри, как стрекозий полёт беззаботно-игрив.
Возле дома цветут золотые шары и бархотки,
И склоняются ветки под спелою тяжестью слив.
Удержать бы во рту эту чайную ложечку мёда
Сладкой, тихой поры без дождей, без ветров и тревог.
Закругляется лето бесполого среднего рода,
Оставляя в пыли отпечатки натруженных ног.
Мы заранее знаем о всех этих перемещеньях,
Набираемся мудрости - мол, ничего не вернуть.
Знаешь, осень-оторва в конце не попросит прощенья,
Будет лить-поливать, будет рвать на куски, будет дуть.
Может всё это кто-то придумал? Придумал же кто-то
Предосеннюю тихую стынь пожелтевшим полям.
И вот эту, прислушайся, долгую, грустную ноту
Улетающим снова зачем-то на юг журавлям.
ВАСИЛИЙ РОМАНЕНКОВ
Натюрморт теней
.
Две тонкие тени хрустальных бокалов
Томленьем и тихою тайной полны.
Умаявшись за день, село задремало
Под призрачный свет подмосковной луны.
.
Надменная тень дорогого графина
Лежит, развалившись, по центру стола.
Осталась от августа лишь половина,
И тень сигаретки вот так же мала.
.
Тень вазы изящна; в ней - вязь винограда,
Инжира, грейпфрута и прочих плодов.
Надорвана жесткая тень шоколада,
Чей норов чуть горек, но больше – медов.
.
И всё ещё пахнет вином и духами,
Туманом и мятой заречных лугов,
А тени двоих, тех, что здесь отдыхали,
Сливаются вместе в пространстве миров.
.
И чудится пенье альта и фагота,
Летящее в ночь сквозь глухие века;
А дни нашей жизни – лишь тени чего-то,
Чему нет и тени названья пока.
МИХАИЛ СОЛОДУХИН
Горка яблок, апельсины —
руку протяни...
Наяву? Или картина?..
Мы с тобой одни.
В жемчугах поднос, как в росах —
глаз не отвести.
Выкурить ли папиросу
и сказать: «Прости,
кисть возьму и нарисую
этот натюрморт...
Утро расцвело, красуясь -
нам с тобой везёт.
Разбросало зайцы солнце -
ласковая мать,
эхо громко отзовётся
станет ублажать
звуком томных женских вздохов
новый, юный день.
Я люблю тебя, дурёха,
не зови мигрень...
Запах яблок, апельсинов
иль наоборот...
Ты сладка! Нежна! Красива-
мой ты натюрморт!.."
ВЕРА ЛИПАТОВА
ПРИГЛАШЕНИЕ КО ВЗЛОМУ
у меня есть все необходимые орудия
нож для вскрывания устриц
нож для взрезания твоего черепа
вилка для накручивания спагетти
вилка для прокалывания ноздрей
щипчики для сыра и масла
отдельно
щипчики для выковыривания глазниц левой и правой
отдельно
ложка для минестроне
ложка для поедания мозгов
лопаточка для икры
лопаточка для лобика темечка затылочка
все это зубцами вверх
режущей стороной к объекту
такой вот инструментарий
для вераломного взломщика
моих аккаунтов
сетей
явок
паролей
моих тайн
НОВАЯ АВАТАРКА
большущий нос
и кепка набекрень
в зрачках змея
и главное
язык
язык
что свернут по горизонтали
и высунут к нам нижней стороной
подложечной
так нате вам
лизнитесь
ЛЕНА ЛЕЩЕНКО
Натюрморт
Куст земляники в гранёном стакане,
рядом бабочка и сачок,
октябрятский значок на белой панаме,
стрёкот кузнечиков, солнышка блики,
и запах турецкой гвоздики…
Натюрморт «На лужайке дачной»
акварелью полупрозрачной,
можно гуашью
или цветными карандашами,
Суть не изменится. Это твоё наследство.
Детство.
Отдашь его маме.
А вот совсем иная картина:
Дождика ёлочного паутина,
белых блёсток кан-кан,
пустой бумажный стакан
и бутылка «Бордо» начала столетия,
на салфетке с чёрной икрой бутерброд.
Куплено всё на МРОТ,
(Минимальный размер оплаты труда – пояснит Википедия),
Часы в мишуре,
стрелка к двенадцати движется…
Натюрморт: «Покушать и умереть.
Последняя благодать».
Только масленой краской пишется.
Кому бы его продать?
НАТАЛЬЯ АРТЕМЬЕВА
Седой учитель говорил
Пришедшим на изо:
«Художники должны творить,
Нейтрализую зло.
Загадочность застывших черт
Притянет, как кроссворд.
Возьмите краски и мольберт,
Пишите натюрморт.
Сумейте образы и мысль
На холст переложить,
Чтоб, восхитившись, дали мы
Шанс натюрморту жить».
Он их увещевал.
Неопытный абитуриент –
И тот в ответ кивал.
Студент поставил на столе
Портфель, часы, вино.
И на часы – портрет Пеле,
Как и хотел давно.
Придет ли мудрость всех веков
С картиною его?
А, может, нужно, чтоб никто
Не понял ничего? 12.08.18.
. . .
Я в диком саду вижу нежный цветок.
Кто холит его и лелеет?
К нему припадут и погладят цветок.
Все делают то, что умеют.
Я в диком саду
Наступлю на цветок.
Кто позже о нем пожалеет?
Лесник, путешественник –
Или никто
Понятий таких не имеет.
Я в диком саду,
И сама, как цветок –
Здесь осенью не уцелею.
Садовника ждет
Каждый мой завиток.
С ним скорую встречу лелею
Я в диком саду,
И я дикий цветок.
Здесь гром меня сделал сильнее.
Несет в себе яд
Каждый мой лепесток.
Дурманом пьяня, пламенею.