( 2018 г. )
Ночь готовилась встретить приход лучезарного света.
Томно млел полумрак от того, что кончается лето.
И явились избитые рифмы, уселись за стол,
Миг смотрели затравленно, после уставились в пол.
Зашептали, смурные, о долгой изысканной травле
В Петербурге, Москве, Костроме, Петушках, Ярославле.
Я сбежал от постылых в далёкий нехоженый бор,
И наткнулся внезапно на брошенный древний собор.
Я вошёл в строгий храм под покровом предутренней ночи.
Тёмный образ в углу приоткрыл васильковые очи.
И увиделась пропасть, которой неведом конец.
И зажёгся над ликом сияющий белый венец.
В свете нимба узрел я тебя - златокудрую фею.
Пела лира, звала за собою, подобно Орфею.
В чёрно-жёлтых одеждах, при шпаге, большая оса,
Ты под сводом летала. А я различал голоса.
Мне мерещились демоны - вмиг не изжить паранойю -
Слишком долго они забавлялись с моею страною -
Слишком долго не видел я света в сплошной темноте -
Долго грабили эти, наветами славили те.
Ты летала, а я вспоминал о надеждах убитых
И о судьбах разбитых, сердцах, но о рифмах избитых
Я забыл на часы, и они обустроили быт.
В подсознаньи ничто не забыто, никто не забыт.
Храм качался, дрожал. То старухи, то девочки-крохи
Проплывали виденьями, к чёрту взывали солохи,
Выли волки за стенами, с неба летела вода,
Память криком кричала, гудели в ответ провода,
Промелькнула война, пролетели расстрелы и сроки,
Пробежали психушки, прошли запрещённые строки.
И над этим, над всем, златокудрый мой ангел парил -
Выше умных расчётов, подсчётов, вселенских мерил.
Пережили и смерти, и кровь, и измены, и тиф мы.
Пережить бы ещё разговоры про клятые рифмы.
За столом никого, но чернильница снова пуста.
Неспроста этот сон мне привиделся, ох, неспроста...