Порви мне небо на клочки
уже исписанной бумаги,
где незнакомые крючки
парсек описывают в шаге.
Забей мне место среди тех,
кто пьёт величие иное,
в котором таинство утех
сокрыто в метках кайнозоя.
И позже, выпестовав миг
уже минувшего позора,
прочти мой стих, как первый крик
в начале тихого укора.