Лунин был непреклонным
даже на Акатуе,
не просил он подачки
из монаршей руки,
и сибирские письма
по России летели
и разили, как пули,
жаром каждой строки...
Изымали, карали,
но их всё же читали,
хоть таких было мало,
пробивались ростки...
Ждал арест за арестом
среди тьмы и снегов,
не стоит даже крест там,
на могиле его...
Так ведь нет и могилы,
погубили тайком,
был, наверное, Лунин
первым "большевиком",
настоящим, не поздним,
карьерным,
что встали во фрунт
перед каждым генсеком...
Ах, как норов был крут,
смелым слыл человеком,
первым был, маршрут
мерил новым он веком...
Покорились собратья
из того Декабря,
а он вёл свои рати,
не угас, как заря,
и писал свои письма
под проклятья царя,
разлетались вновь искры,
это было не зря...