От похмелья избавившись тяжко,
передвинув рукой календарь,
затянув поясок, как портняжка,
я смотрю в предрассветную даль...
Сколько планов осталось в блокнотах,
и в ненайденых к рифме строках.
В недовытых под звёздами нотках,
заблудившихся эхом в веках.
Вроде знал, что хотел, спозаранку,
и направил свой чёлн сквозь ветра,
съев на завтрак одну лишь баранку,
взяв пример меднолицый с Петра!
Я ж, хотел по уму всё устроить,
я ж, с колен поднимал весь народ!
Разрешил гулкий звон я на Троицу,
зная, что веселит пьяный сброд.
Пусть и те, кто на мове гуторят,
знают: нету границ у добра!
Мы гопак пляшем в консерватории,
хоть и в дождик, хоть в пекле вёдра.
Ведь какая сложилась картина:
ворог бродит у наших границ!
Прибалтийская эта витрина
бетонирует жерла бойниц.
Но, врага хоть на час отфутболив,
я задумаюсь снова на век,
толь от боли, а то ли от воли:
не решив, русский я, или грек?