Уж нет давно родителей,
покинули друзья.
О, жизни учредители,
мне -
почему нельзя?..
Заботливы и бдительны
годами напролёт
мои архихранители,
и мне пока везёт.
На спинку стула вешаю
рубашку и пиджак,
они -
поверх,
не мешкая,
какой-то
тайный знак;
и снятся мне азалии
и лебедь на пруду...
Враги мои от зависти
огнем горят в аду;
грызутся,
а копытами
дубасят небосклон,
чтоб не махали крыльями
мне ангелы сквозь сон.
Но черти перебесятся!..
Хранителям своим
я поцелуй
на крестике
оставлю,
чтобы им
под коврик не заглядывать
разверзшихся небес,
где так привычно ягоды
посматривают в лес,
где лепестками жалуют
ромашки на лугах
за то,
что те рождаются,
чтоб виснуть на губах,
когда с петель слетают
и платье,
и пиджак...
Как-будто тайный-тайный
над всем сияет
знак.