Чем ближе ночь, межзвёздная, густая,
Ведущая к неведомым походам,
Тем больше понимаю – я скучаю…
По светлому, по белым тихим водам,
По чистому листу, без лишней строчки,
По лёгкому сатину, дымке лунной.
Мне б слышать – сад расщёлкивает почки,
Касаясь плеч изменчивой фортуны.
Но тень черна. Размешиваясь с белым
Рождает серость, затирает яркость.
Мне верилось, рождённый – значит, смелый.
«Pacificus», в себе убивший ярость.
Мне верилось… Теперь глотаю слово,
Небесный капеллан испачкал небо.
Мой белый мир другими зарисован.
А был ли он?
А может быть – он не был?