Все те же поле, роща и опушка,
И звон листвы под лёгким ветерком…
Был пчельник здесь, была избушка,
И я когда-то был здесь пареньком.
Искал грибы и собирал малину,
Лежал в траве среди дубовых пней.
И думалось — хотя бы половину прожить
Мне из насчитанных кукушкой дней.
Я здесь пахать и боронить, и сеять
От деловых учился стариков.
Когда-то здесь под шёпот моросея
Твердил слова из Пушкинских стихов.
И под осенний шорох листопада,
Под соловьиный ли весенний щёлк
Познал я здесь значенье слова “надо”,
Которое потом сменилось словом “долг”.
И до конца сжилось оно со мною,
С тех дней, когда под первую метель
Я выхвачен был издому войною
И выброшен за тридевять земель.
И вот из дней, отсчитанных кукушкой,
Я прожил не полсрока, а весь срок.
И вновь иду той самой же опушкой
Под тот же самый лёгкий ветерок.
Но пчельника уж нет, избушки — тоже.
На месте том одни лишь лопухи.
А я как будто бы всё тот же, тот же,
Хоть и твержу свои уже стихи,
Пускай не бьющие по чувствам пушкой
И не сжимающие сердце в ком,
Но есть в них поле с рощей и опушкой
И звон листвы под лёгким ветерком.