Хорошие песни нам пел Окуджава
и мы его слушать бежали гурьбой.
Негромко он пел под гитару, но слава
о нём растекалась горячей волной.
Какие-то школы, какие-тог клубы
и не было там объявлений. Шалишь.
Милиция всех разгоняла. И грубо
срывала листки самодельных афиш.
Но знала Москва, где и что это будет...
Друзьям и подругам звонили чуть свет.
А он набирал воздух полною грудью
и пел, невзирая на этот запрет.
Но слава его наконец-то добыла.
На зло бюрократам каким-то тогда.
Он стал популярен. Какая-то сила
в стихах его, песнях звучала всегда.
Его приглашали в кино и в концерты,
его издавать захотели везде.
А он оставался негромким. Поверте
таким же как был в той забытой беде.
Уже он ушел, но я помню до слова
и песни его и романсы всегда.
Помянем его. Он достоин суровой
и вечной любви, хоть промчались года.