Друг мой, оседлою жизнью помазан,
Ты остаёшься в родимом селении.
Твой огород тут и дом и обитель
Под дымным заводом.
Нас двое друзей, рождённых под сим небосводом.
Но скудным доходом обременённый
Я покидаю утробу, что привела меня
В мир сей насыщенный премудростей разных.
Глупых, смешных и сакральных историй.
Домыслов и эпохальных теорий...
Мы же - отбросы своих территорий,
Не совладав с беззаконием, их покидаем.
Да, мы страдаем! Страдаем безмерно!
Не болью физической. Болью душевной,
Что изнутри, будто червь изъедает.
Зачем обдирают, как липку,
Под корень срубают и пилят небрежно?
А мы безмятежно вкушаем всё это.
И нет им запрета...
И мы уезжаем, бежим и уходим:
В моря, города...
Кто в тайгу, кто в пустыни.
Издревле поныне.
И сможем, когда-либо мы любоваться
Родными краями?
И выровнять хату, что без тепла покосилась.
Она мне там снилась, в далёкой чужбине.
Скиталец отныне!
Мне скудную жатву отмерили в собственном мире.
Возделывать поле питаясь отбросом при этом,
Отмеренным в дар благосклонным правителем,
Словно подарок и щедрость его мной была не заслужена.
Ты презираешь меня друг мой верный?
Быть может я ненадежный и скверный?
Период тревожный случись, я б остался!
Плечом бы к плечу я с тобою держался.
И дрался?!! Конечно бы дрался!
За нашу свободу! За нашу обитель!
Повержен, чтоб был, тот злодей и грабитель.
Чтоб слыть не червём, а родным человеком.
Воспитанным веком...
Но черви внутри...
А мы, будто падаль, подняться не можем.
И гложем, и гложем костяшки.
Зловоние лишь из себя источая.
И покидая, края покидая...
Родную обитель, друзей, наши семьи.
Оставив без влаги засохшее семя.