Аrt-салон в переулке, тату эскизы, о своём чём-то спорят у входа дети,
оригами-журавликов над карнизом
на невидимой леске шевелит ветер...
Солнце, море, японский портовый город, сорок пятый год, век двадцатый, лето.
Разве облако в землю врастает корнем,
чтобы смерть рассеять на километры?
Разве могут найтись двойники у солнца, над мостом Айой вдруг взорвавшись вспышкой?
Даже, если сражались бы пять Японий,
целый город оставить без шансов... Слишком.
Нежно гладить бомбу по боку... Круто. Little Boy напичкан внутри ураном.
Интересно, наверное, как из люка
вниз летит на кварталы не мирный атом?
Повернуть рывком колесо штурвала и за чашку с кофе промолвить:"Thank you",
наплевав, что под волнами Хокусая
Хиросима горит, покрываясь пеплом.
Что потом журавликов из бумаги будет складывать Садако днём и ночью.
Нет надежды... Но есть у подруги сказка,
верой в чудо оставшаяся в народе.
Сенбазуру не вылечат лейкемию... Только детские пальчики мнут бумагу,
каждый день утекают куда-то силы,
губы шепчут: "Их всё ещё слишком мало..."
Болью в сердце врезались Хиросима и сестра - Нагасаки... А, может, хватит?
Бог, не дай, чтоб на тех, кто сегодня живы,
пеплом смерти журавлик бумажный падал...
Аrt-салон в переулке, прохладный вечер, тень эскиза по коже дорожкой пыльной.
На восток, с тату, покидая плечи,
улетает журавлик, расправив крылья.