Человек с восточным носом, а в руке халва,
смотрит на меня с вопросом, как ты, мол, жива?
Нет таких у солнца функций – повернуть назад.
А глаза его смеются, чОрные глаза.
Дядя, лето мне – отрада, но не тридцать семь.
И жары такой не надо, и халвы не ем.
Ни орехов, ни печенья, мне б воды глоток.
Вот дождусь, повечереет, сяду на пенёк.
Стукну в ржавую кастрюлю, да взбодрю мозги:
ой вы, люли мои, люли, прежние деньки!
Я-то помню, как летала, позабыв покой,
я такой ещё бывала, я была такооой!...
Были дали голубыми, были васильки,
и под окнами моими не одни пеньки,
были кони вороными, длинная коса,
и весёлые, хмельные, чёрные глаза.