Каждый раз, когда я уходил из дома, то возвращался домой с разбитыми в кровь коленями. Ничего не поделаешь, дорога к дому Харли шла через лес, где уйма подьемов и спусков, целое море ухабов, небольшая река и старый обвисший мост, который вот вот упадет под своей же тяжестью. Мама уже перестала спрашивать меня, откуда все эти ссадины. Мне кажется, она смирилась.
Когда тебе 12 и у тебя богатая фантазия, скучать не приходится. По пути к дому Харли, в схватке с драконом я также отважно успевал уничтожить пару троллей своим мечом, сделанным из тростника, раза три споткнуться об один и тот же корень дуба, торчащего из под земли и искупаться в прохладной речке. Мама мне всегда запрещала, поэтому я купался только когда шел к Харли, но никак не наоборот. Беззаботное детство, скажете вы, но каждый раз, когда я видел в дали старую, заросшую сорняком хижину, мне становилось грустно. Последние метров сто шли через вишневый сад. Весной мы могли сидеть там часами, просто вдыхая этот запах распустившейся вишни. Жаль что он погибает. Медленно и мучительно. А мучительно впервую очередь для меня. Наверное грустит ничуть не хуже меня.
- Я скучаю, Харли, - произнес я чуть слыша, прислонив голову к входной двери. - Прости что не принес плед, когда тебе было холодно.
Кроме меня за домом ухаживать просто напросто некому. Папа говорит что его необходимо продать, ему лишь бы избавиться от этих поездок для уборки территории, занимающих все выходные. Но я специально раскидывал мусор по территории, перед тем как должны были прийти очередные покупатели.
- Дедушка, это снова я. Ты мне снился, - сказал я, едва войдя в дом и еще не успев закрыть за собой дверь.
Стул, на котором он всегда сидел, обычно стоял в углу комнаты, которая просматривалась от самого входа. Обычно он там читал свою любимую газету под веселым названием "Яка" и пил горячий чай в своем синем халате, нахмурив свои густые белые, как снег, брови.
После его кончины я любил посидеть на этом стуле в полной тишине. Много мыслей приходит в голову даже в столь юном возрасте. Это, своего рода, медитация. Можно сказать, я шел туда только ради этого.
Захлопнув дверь, я сразу же кинул взгляд на тот самый стул, что стоял в углу.
- Ааа... Где стул? Что случи..
Пройдя чуть дальше и увидев абсолютно пустую комнату, в которой все вещи, нажитые годами, будто испарились, я не смог проронить ни слова. Проступали слезы и сдавливало горло.
- Деда, что случилось?, - кричал я на весь дом, уже не сумев себя сдерживать.
- Харли, это он? Скажи мне, это сделал отец? Да?
Глаза полностью наполнились слезами и я уже ничего не видел. У меня была истерика и все что я хотел на тот момент - это провелиться сквозь землю.
В истерике я побежал сквозь те же дерби домой. Подбегая к дому я видел как папа выходит из машины. К тому моменту я уже успокоился и просто прошел мимо не проронив ни слова.
- Чарли? - крикнул мне папа, увидев меня уже у самого крыльца, но я сделал вид, будто ничего не слышал.
Чуть позже, за ужином, родители долго переглядывались и кивали друг другу, не зная как начать разговор. Видимо они увидели мои красные заплаканные глаза и все поняли.
- Чарли, - начал разговор отец. - Как день прошел?
- Могло быть и лучше, - отверил я, выдержав небольшую паузу и уткнувшись в тарелку с лазаньей.
- Мама сказала, что ты снова ходил туда?! Чарли, ты ведь понимаешь, что этот дом необходимо продать, иначе он пропадет. Ему нужен хозяин, - сказал папа, уже более чем серьезным тоном, что замечалось за ним крайне редко.
- Я буду хозяином, я. Понимаете? Он не пропадет!, - слезы снова проступали сами по себе и я, смахнув тарелку с лазаньей в сторону, встал из за стола.
- Зачем ты это сделал? Зачем? Харли любил этот дом, как и я.
Горло опять сдавило от обиды. Это первый раз, когда я кричал на своих родителей. Они смотрели на меня и молча слушали. С одной стороны им было меня очень жаль, и, я более чем уверен, у папы не хватило смелости вывезти все эти вещи самому. Память все таки. А с другой стороны, это была крайняя необходимость.