Пока же у Давида было время,
Немного подготовиться к борьбе.
Он флягу взял с волшебною водою,
Подумав почему-то о себе,
Хотя раздвоить дев предполагалось.
Он мыслил совершенно о другом.
На всякий случай он решил у камня
Спросить совет о мнении своём,
Но прежде совершил совсем иное.
Он зеркальце чудесное достал,
Желая посмотреть, что будет вскоре.
Поддался чарам или устоял?
То, что увидел он, его смутило.
Смотрели на него в упор глаза.
Красивые, холодные и всё же
Творящие с душою чудеса.
Поверхность музыканту показала,
Что девушка бросала вкруг него
Шары, что в дым мгновенно превращались.
Стоять Давиду было нелегко.
Играть на скрипке он уже не мыслил,
Да и не мог водою окропить.
Ничто ему теперь не подчинялось.
Он и рукой не мог пошевелить.
Какие уж условья и заданья?
Давид, был под влияньем дивных чар.
Снаружи музыкант сопротивлялся,
А в зеркале он подчинённо пал.
Смотреть на это больше не хотелось.
Скрипач убрал подальше волшебство,
Достал из сумки камень потаённый,
Желая попытать сейчас его.
Поверхность голубая потемнела,
И стала вглубь тянуть пытливый взгляд.
Давид спросил: «Неужто моё сердце
Сегодня в камень жёсткий обратят?
Ведь я не устоял. Я ясно видел,
Что не успел девицу раздвоить.
Меня, признаюсь, очень огорчило,
Что девушка сумела победить.
Задумывалось мной себя представить,
Не истинным, а также – двойником.
Чтоб дать возможность что-либо поправить.
Я пребывать там должен был тайком».