- Батюшка кафедрал-толковник, инок Иоанн по вашему благословению прибыл!- коренастый, почти квадратный парень в рясе сопроводил приветствие поясным поклоном.
- Проходи, сын мой,- пожилой священнослужитель подал для поцелуя пухлую руку. Инок почтительно приложился к ней и замер в ожидании распоряжений.
- Что ты знаешь об Ордене?
- Только слухи, батюшка,- смиренно ответил инок. Он никогда прежде не видел Владыку Григория, но будучи иеромайором синодальной митрополиции, просто не имел права не навести справки о нраве и предпочтениях хозяина кабинета. Впрочем, все полученные сведения укладывались в одну фразу: "суров, но справедлив".
- Какие слухи? - взгляд Владыки стал жестким.
- Что есть некое тайное братство, Орденом именуемое, кое якобы не позволяет силам демоническим завладеть миром, но на деле служащее Сатане,- отчеканил инок.
- И что ты об этом думаешь?
- Что никакого Ордена нет, а слух сей есть ересь гнусная и искоренению подлежащая, ибо только милость Господа нашего хранит нас.
- Мда. В целом дело обстоит именно так, но есть одна частность, которая все меняет. Читай,- холеный перст указал на лежащее на столе письмо.
Инок взял конверт, быстрым взглядом скользнул по штемпелю, вынул лист слегка пожелтевшей по краям бумаги и с усердием принялся за чтение. К его удивлению, прочесть небольшое, в общем-то, письмо оказалось непросто. Часть слов выглядели непривычно, часть была вовсе незнакома, а складывались они вообще во что-то непонятное, но угрожающее. Инок на всякий случай осенил себя крестным знамением и поднял недоуменный взгляд на отца-предстоятеля.
- Все понял?
- Будучи недостаточно подготовлен в науках специфических, я...
- Знаю, знаю. Всегда стремился к отшельническому служению и к духовным подвигам во славу Божию. Читал твое дело. Видишь ли, полностью понять сие послание пока не в наших силах. Мы даже место, откуда оно пришло, установили весьма приблизительно - в Н-ской губернии, но это, сам понимаешь, две Вранции. Где-то там в глухих лесах и скрывается Орден. Из достоверно же установленных фактов складывается такая картина: глава Ордена ставит в известность должностных лиц, облеченных высшей властью, о полной готовности вверенных его попечению людей и средств к исполнению задачи сохранения равновесия, при условии получения пополнения. Что все это значит, кто это написал и какими возможностями он располагает, тебе и предстоит выяснить изнутри. Грамоты подорожные и служебные возьмешь у писаря, даю тебе время до вечерни на их изучение. Отныне ты - майор Зорин, получивший назначение в Орден. Да-да, ты едешь под своей светской фамилией, не стоит плодить ложь без нужды. Завтра утром отправишься в дорогу. Там тебя встретит местный почтальон, и с Божьей помощью проводит до места, а дальше уж начнется твое отшельническое служение.
Зорин брел за почтальоном, изредка нейтральными вопросами подталкивая мысль старика в нужное русло. Тот заливался соловьем, радуясь редкому собеседнику:
-... Ты, мил человек, не обессудь, я понимаю, что рядом иттить с разговорами куды сподручнее, но я ж ить уже полвека тут почтальоном, всех местных охотников и их повадки знаю. Ты ж вон под тем кустом, небось, капкана-то не видал?
- Не видал, бать. А скажи, как же я дальше без тебя-то пойду? Там, небось, тоже капканы?
- Туда, сынок, охотников калачом не заманишь. Держатся от греха подальше, на этой стороне. Да и зачем, коли и здесь дичи на всех с избытком?
- А что за грех-то, бать?
- Да всякое сказывают - про колодец бездонный, про молнии разящие... Да кто это видел-то? - неожиданно осерчал дед, потом спохватился, махнул рукой. Какое-то время шли молча, но вскоре проводник не выдержал и продолжил:
- А ить все равно боятся! И я боюсь! - И вдруг снова замолк, словно опасаясь выдать чужаку страшную тайну. Инок не настаивал.
Лес как будто поредел, и вскоре перед путниками раскинулся широкий овраг, по дну которого бежала речка-переплюйка.
Почтальон остановился, снял с головы бесформенную шапку, утер со лба пот и сказал:
- Ну все. Дальше я с тобой идти не могу. Удачи, сынок.
Слегка поколебавшись, добавил:
- Ежли б ты мне конверт с моим штемпелем сразу под нос не сунул, я б тебя не сюда, а прямиком до волчьей ямы довел. Чужих здесь не любят.
- Спасибо, отец! - но проводник уже быстрым шагом удалялся прочь и вскоре совсем скрылся из виду.
Овраг был не просто большой - огромный. И даже знать будешь, что именно здесь, а поди обшарь каждый камень, каждую ямку, каждую расселину. А дед, конечно, условное место в жизни не покажет. Что ж, у каждого свои секреты. Кстати, о секретах. Зорин чувствовал взгляд проводника - тот наблюдал из густого подлеска. Он снял с плеча вещмешок, достал оттуда небольшую черную коробочку и взял ее в руку, как карманное зеркальце. Потом подвигал ее к себе, от себя, отставил левую руку в сторону, словно обнимая ею толстое дерево, удовлетворено кивнул и в таком положении начал медленно поворачиваться вокруг своей оси, вглядываясь в коробочку. В коробочке лежали чётки, но почтальону знать об этом было необязательно.
Как только она оказалась на линии между ним и проводником, замер, выдержал пугающую паузу и медленно поднял взгляд в направлении кустов, где прятался почтальон. Не отводя глаз, присел и протянул руку к вещмешку. За кустами послышался лихорадочный треск сучьев, потревоженные птицы взвились с насиженных мест, а потом все стихло. Зорин прислушался. Нехитрый фокус сработал, почтальона поблизости не было. Сильно сократить дорогу до своего поселка он не сможет, так что вернется с подмогой не раньше, чем через четыре дня. Хотя если те два хмурых охотника, встреченные ими в поселке, идут следом, то у него есть не более пары часов, чтобы найти дорогу и оторваться от преследования.
Пора начинать, подумал инок. И вдруг совершенно некстати ему вспомнился разговор с Владыкой.
Он не мешал мыслям течь свободно, по опыту зная, что это может помочь сделать правильные выводы из недостаточных данных.
- Вопросы есть?
- Да, батюшка. Я не нашел в письме ни одного должностного лица...
- Хмм... Они там есть - под другими названиями. Было время, к счастью, давно минувшее, когда высшее руководство осуществляли люди светские, в силу своего неполного представления о мире весьма уязвимые для соблазнов и страстей, насылаемых врагом нашим. Из-за этого истинная вера в людях стала ослабевать, уступая место наивной надежде на кого-то сильного и справедливого.
- На Орден?
- Да.
- Простите, батюшка, но это же слух...
- Скажи-ка мне, отрок, где надежнее всего что-то спрятать?
- На виду.
- Именно. Слух сей пущен был мною лично. Я работал в архиве - готовил документ для тогдашнего Владыки, и случайно обнаружил обрывок конверта с частью печати, на которой было видно слово "ОРДЕН". Я не знаю, как он туда попал и почему так тщательно охранялся, но на меня снизошло вдохновение, подарив идею, как нужно использовать мои неплохие исторические познания. Идея была одобрена и началось наступление на Орден. Борьба была долгой, но она сплотила сомневающихся вокруг матери-церкви, ведь лучше всего укрепляет веру борьба с ересью. Сейчас мы успешно противостоим проискам нечистого, кои нередко сбивали прежних властителей с пути истинного. Несуществующий Орден был в этом идеальным помощником - и вдруг это письмо, как весть с того света...
Владыка умолк и погрузился в явно невеселые думы. Инок попытался напомнить о себе:
- Возможность подделки письма исключена?
- Увы, есть признак, который могли бы подделать только допущенные в архив синода.
- Я должен о нем знать?
- Тебе он ничего не даст. Но на всякий случай... Слово "ОРДЕН" на той печати, как и на этой, написано заглавными буквами...
Только сейчас стало очевидно, что владыка недоговаривал, в частности, не назвал ни одной даты, что подозрительно для человека, для которого история - не только работа, но и увлечение. Неясно было и с кандидатурой - почему это дело доверили человеку столь неподготовленному, как он? Другие братья осваивали тонкости тайнописи и законы политики, постигали премудрости наук Темного века сквозь призму духовного отношения и учились врачевать души несчастных, не осиянных светом веры... Зорин не занимался самобичеванием, он трезво оценивал себя как на редкость здоровое крепкое животное, покрытое тонким слоем образования и обладающее только одной, пусть и очень полезной способностью - выживать.
Но об этом он подумает позже, сейчас главное - Кондак потерянного следа. Инок закрыл глаза и замер, пытаясь сгладить возмущения натуры, вызванные его вторжением. Он не знал, как называется это чувство, он воспринимал окружающее как симфонию, прислушивался к мельчайшим колебаниям среды, повторяя их, гармонично вливая свой голос в древнюю песню оврага. А вот и эхо, оставшееся от почтальона - он таки ходил на тот берег. Песня вела слушателя - петляла, огибая ровные с виду места, просачивалась через кустарник и подныривала под валежины. И ни разу не сфальшивила, не распалась на отдельные голоса, несмотря на то, что старик прошел здесь минимум дважды. Значит, он шел след в след, и это настораживало, хотя никакой опасности вокруг не ощущалось - больше никто посторонний не ходил здесь очень давно.
След оборвался неожиданно, просто кончился и все. Дальше его не было. Значит, где-то здесь он получил письмо. Здесь должен быть след, связанный со следом почтальона.
Инок внимательно осмотрелся - ничего. Прислушался - песня почтальона звучала соло. Оглянулся назад - арии животных затихли ещё перед последним кустарником. Что их отпугивало? Прислушался еще раз - и на грани восприятия уловил чуждую месту металлическую нотку. Осторожно присел и тщательно, вершок за вершком, осмотрел невидимую тропинку, упирающуюся в небольшую зеленую кочку, и вдруг у ее основания заметил в листве тускло блеснувший продолговатый предмет. Инок протянул руку, чтобы поднять его, но тут перед глазами вспыхнуло и он почувствовал, что проваливается в бездонный колодец...
Подчиняясь полезной привычке, Зорин ничем не выдал, что очнулся. Мысленно ощупал себя, скривившись от боли в правой ладони, убедился, что в остальном цел и невредим и начал так же мысленно осматривать помещение. Небольшое, тихое и почти пустое. Вокруг никого нет. Инок открыл глаза. Неяркое освещение, крашенные прохладные стены, массивная дверь. Кроме койки есть табурет, окон нет, но воздух свежий. В целом похоже на келью, но в углу стоит стеклянный шкаф - значит, это наверняка лазарет. В голову вдруг пришла мысль, что одной этой комнатой здешние покои не ограничиваются.
Если есть лазарет, значит, есть кого и кому лечить. Если мысленный взор не может пробиться сквозь стены, значит, они потолще, чем во владыкиных палатах. В губернском центре такого не водится, а других крупных городов на полтысячи верст вокруг нет. Значит, эта тайная крепость и есть резиденция Ордена.
Ну что ж, остались сущие пустяки: как-то незаметно выведать все, что интересует Владыку, сообщить ему эту информацию и ждать его распоряжений.
Зорин вернулся мыслями к тому судьбоносному разговору, и вдруг с удивлением обнаружил, что не может вспомнить лицо Владыки. Он видел в деталях одеяние, мог описать кабинет... Описать, ну конечно! Зорин начал вспоминать составленный им словесный портрет отца-предстоятеля: рост средний, лицо симметричное, полноватое, волосы русые, глаза серые, нос прямой, особых примет нет...
Вдруг дверь отворилась и в комнату упругим шагом зашел подтянутый мужчина в некогда зеленом, но несколько полинявшем комбинезоне.
Зорин отстраненно подумал, что это описание подойдет кому угодно - хоть вот этому пришельцу. Мужчина поставил на пол странную металлическую конструкцию с ящичками, щелкнул зажимом и выяснилось, что ящички - это миски с едой.
- Очнулся, болезный? - весело спросил гость. Почему гость - он здесь как раз хозяин, шепнул внутренний голос. Даже дверь за собой не закрыл.
- Да, спасибо. Что со мной было?
- Ничего особенного. Ну схватился за ручку люка, а она под током. Сигнализация сработала, я охранку отключил, выхожу - а тут ты лежишь. Сильный ожог ладони, да головой ударился, когда падал. Ты ешь, ешь. Не ресторан, чай, но все натуральное, деревенское.
Зорин не заставил себя упрашивать.
- Вот и славно. Теперь формальности. Как ты понимаешь, твои документы я обязан был изучить. Теперь хочу услышать, что ты сам скажешь.
Инок выпрямился и сказал, как было написано в грамоте:
- Майор Зорин, представляюсь по случаю назначения.
- Подполковник Зеленцов, командир Ордена.
Зорин пошатнулся, но устоял. Подполковник истолковал это движение по-своему:
- Идти можешь?
- Да.
- Тогда пойдем.
За дверью оказался коридор - такой же пустой и аскетичный, по обе стороны от него были такие же двери, как в лазарете.
Командир толкнул одну из них и пропустил гостя внутрь. Там стояло несколько кресел и старый киноаппарат. Дальняя стена была занавешена белым полотнищем. Командир сел в одно из кресел и приглашающе указал на соседнее. Когда Зорин опустился в кресло, командир нажал кнопку на пульте и свет в комнате погас, а на экране замелькали черно-белые кляксы, полосы, цифры и наконец появилось осмысленное изображение.
Дом. Кирпичный, двухэтажный. Рядом - дерево и две боевые машины. Кадр сменился, посреди равнины стояла сложная конструкция. Несколько секунд ничего не происходило, а потом на месте конструкции вспыхнул огромный белый шар, который расширялся, словно извергаясь сам из себя и сам же в себя заворачиваясь. Зрелище было жуткое и величественное. Понемногу шар деформировался, превращаясь в гриб. Кадр снова сменился, на экране возник давешний дом.
- Замедленный показ,- сказал сбоку командир. Пейзаж на экране вдруг на миг осветился ослепительной вспышкой, а когда вернулась нормальная яркость изображения, дерево горело. Потом оно начало сгибаться, как под ветром, но не остановилось в каком-то положении, как обычно бывает при сильном ветре, а просто сломалось. Обломок, кувыркаясь, улетел из кадра, за ним отправилась боевая машина, которая была поменьше. С дома сдуло крышу, вышибло окна и даже, как показалось Зорину, ободрало штукатурку. Видно было, что ветром это назвать уже нельзя.
Командир выключил проектор, но Зорин продолжал смотреть на экран. Потом повернулся к командиру и хрипло спросил:
- Что это было?
- Испытание ядерного оружия.
- А люди... там были?
Командир покачал головой:
- В этом испытании - нет. Но вообще... Кстати, что ты знаешь об ОРДЕНе?
Зорину показалось, что земля уходит из-под его ног.
Он не чувствовал опасности для себя, командир сидел расслабленно и не торопил с ответом, но возникло стойкое ощущение, что все это уже было.
- Что есть некое тайное братство, Орденом именуемое, кое якобы не позволяет силам демоническим завладеть миром, но на деле служащее Сатане,- машинально произнес он.
- Хмм... Ну можно сказать и так. А как ты думаешь, почему господа заморские падвентисты и сантоисты на нас не нападают?
- Милость Господа нашего хранит нас.
- Нет, майор, Господа они не боятся. Они думают, что давно купили его с потрохами. А вот ад не купишь, его можно только получить, и только полностью.
Подполковник встал и жестом поманил майора за собой.
- Кстати, ОРДЕН - это Отдельный Ракетный Дивизион Единственного Назначения. А вот чему он служит...
Командир открыл очередную бронедверь. За дверью была небольшая площадка. За ее поручнями был глубокий колодец, занятый огромным, продолговатым, тускло поблескивающим телом. "Ракета" - догадался Зорин. Он никогда не видел таких штук, только слышал о них.
- Они зовут ее Сатаной. Если я здесь нажму кнопку, она через считанные минуты превратит Нью-Порк, Лос-Ханжелес, Тоскио или Бейгин в геенну. И они это знают. И знают, что есть кто-то, кто не даст им об этом забыть и в случае попытки нас уничтожить нажмет ту самую кнопку. Осознал?
И Зорин вдруг действительно осознал, что и болтливый почтальон, и угрюмые охотники из поселка, и он сам, и даже Владыка Григорий - это и есть Орден. Подполковник смотрел на него с понимающей улыбкой.
- Вот это и будет твое служение, майор. Твое отшельничество и твой духовный подвиг. Это - ад. А мы с тобой - ключи от ада.
1.04.2010
Оригинал: https://tikser.livejournal.com/147282.html