"Бог, по молитвам, правил путь благополучно.
Здорова дочь твоя и при мне неотлучно.
И мальчика она сама уже родила.
Жалеет, что со мною в путь сей не ходила.
И если б не был путь нежданным и столь скорым,
Она со мной бы собралась, то я не скрою.
И сына нашего взяла бы в утешение.
И было бы тогда то лучшим из решений.
Но только будет ей само это удобно,
Она приедет к тебе, быв Богу в том угодной."
Услышав эти речи, Софья воспылала
И гнев жестокий вырывался, закричала.
Одежды все раздрав, столь громка в своем гневе,
Что слышали ее все те, кто в доме не был:
"Лжец и лукавый человек, позор убийце.
Что сделал с дочерью моей, как отступился!"
Евфимию вывела она тогда из ее комнат.
Не смел тогда готф даже там слова молвить.
"Клятвопреступник, узнаешь сию девицу?
Ты, беззаконник, смерти ее предал в той гробнице.
Затрепетал и слов сказать тогда не мог он.
Как мертвый был и душу Богу чуть не отдал.
Тогда соседи его там же затворили
И в комнатах оставили, и сторожили.
Мать с дочерью писца тогда уже позвали
И все подробно о сем деле описали.
Отправились с писанием сим к Божией правде,
К епископу Евлогию, чтобы отдать то.
Сим сообщили о прибытии к ним готфа.
Тот клир собрал и воеводе все то отдал.
А воевода был начальником над войском
И приказал все то прочесть пред всеми просто.
Все чудо мучеников сих было пред всеми,
Кто слышал, устрашались, пали на колени.
А воевода приказал вести к ним готфа,
Чтоб правый суд вершить решительно, не робко.
Представлена была там всем им и Евфимия,
София, мать, и тот, кто клялся Божиим именем.
Во всеуслышание все вновь всё прочитали.
Жены с детьми, мужами там пришли, слыхали.