На скамейке сидела она, обособленно...
На лице раздражение и тоска.
Презирает донецких, луганских, русских особенно,
Ненависть только, вместо нежности женской, одна.
Где найти мне слова, подкрепив их любовью,
Чтобы к сердцу из камня достучаться смогла?
И открыть ей глаза, под железным заслоном,
Что сейчас в её жизни одна только тьма.
Так угрюмо несёт свою ношу и с горечью,
Ненавидя других, а значит себя.
Отказавшись от Радости, Света, а значит от Совести!
И душа её сжавшись, смятенья полна.