Августа, первого числа в нее попали.
До ноября девятого дня содержались.
Ноги забиты в деревянные колодки.
Но духом своим они все же не сдавались.
Страдания, голод, жажда. Несмотря на это,
Благодарили Бога за свои мучения.
И ожидали от него венец преславный,
И жизни вечной рай, лишь в том видя значение.
После к правителю их вывели опять же.
Гурий был жив едва, Самон казался крепким.
Тот их спросил: "Не приняли теперь решения,
Чтоб богу Дию принести здесь приношения?
И тут же вы свободны будете, как птицы.
Живите, радуйтесь, как все вокруг пред вами."
Стояли мученики страшно изможденны.
Переминались их опухшими ногами.
"Мы говорили раньше. Здесь же повторяем.
Мы не отступим от Христа. Он нас не предал.
Не можем мы его предать за все богатства.
За все богатства, хоть какие ты бы не дал."
Гурий был слаб. Его велел вести в темницу.
Он не хотел, чтоб умер тот на истязаниях.
Хотел в безумии склонить их к своей воле,
Чтобы исполнили они то приказание.
Самона взяли на мучения другие.
За ногу головой вниз сам велел повесить,
К другой ноге груз привязал весьма тяжелый.
Пусть положение свое теперь он взвесит.
С второго часа до девятого висел так.
А воины, кто охранял его, просили:
"Ну, подчинись и сделай, что тебя он просит.
Так жаль тебя. Смотреть на это нету силы."
Самон молчал. И только вновь молился Богу.
Просил Его помочь терпеть мучения:
"Господи Боже мой, преславный чудотворец.
Без Твоей воли птица в сеть не попадает.
Распространил царя Давида сердце в скорби
И всяк теперь уже об этом деле знает.
Пророка Даниила показал сильнее львов,
Которые пытались исхитить его из жизни.
Ты видишь немощь естества и истязания,
Которые теперь терпит моя главизна."