И с помощью подковы перебрался
В неведомые, дальние края,
Надеясь отыскать опять избушку,
Где девушка увидела себя.
Ему теперь привиделось другое.
Несхоже был построен странный дом.
Казалось снизу, он висел над морем,
Во что Давиду верилось с трудом.
Усталость от него не отходила,
Его клонило всё-таки ко сну,
Хоть чайки оглушительно кричали,
И этот крик не нравился ему.
В нём было что-то странное,
А больше Давида завораживал окрас.
Все птицы, что летали беспокойно,
В пере цвет нежных роз несли светясь.
Когда скрипач к избушке поднимался,
Они с налёта начали клевать.
Как будто им не очень-то хотелось,
В то место незнакомца пропускать.
А может быть они остерегали?
Давид не мог пока что разобрать,
О чём так громогласно те кричали.
Он в это время начал засыпать.
И так, на полпути и повалился.
Он так уснул, что и не ощутил,
Как тело его тихо приподняли,
И как он отнесён в избушку был.
Ничья рука к нему не прикасалась.
Он воспарил, как то бывает в снах,
Когда ты над землёй, приподнимаясь,
Витаешь, как пушинка в небесах.
Была в том доме лишь одна хозяйка.
Она с Давида не спускала глаз,
Смотрела, но к нему не приближалась,
Возможно, выжидая нужный час.