День тихо-тихо прогорает – дрова сгорают так в костре.
Закат – как будто жар в золе, упал на степь и там пылает.
Как дым – по небу облака… проснулись комары и мошки…
До ночи – чуточку, немножко. А ночью, как гласят века,
Луна зальётся алой кровью, и страх людей вдруг станет болью…
Но тлеет день-костёр пока.
Трепещут листья, словно в страхе или в предчувствии беды,
И в небе, облака бледны, умолкли почему-то птахи…
Мир, словно замер в ожидании – что принесёт всем эта ночь?
Все ждут Луну - земную дочь, Луна, как агнец на заклании.
Вот-вот зальётся кровью шерсть, всех туч, что бродят над землёю,
Луна окрасится вся кровью…
И вот потух последний луч!
Июльский вечер, как мальчишка, бежит степной тропой, босой,
Пыль поднимая, за собой. А листья шелестят, как в книжке…
И даже ветер удивлённо глядит тому мальчишке вслед:
«Вот только что ведь был – и нет!» - вздыхает тихо, сокрушённо,
И лезет снова спать, под куст, чтоб сон попробовать на вкус,
Губами шевеля, влюблённо…
Крадётся ночь к нам тихой сапой, по огородам, словно вор.
Вуалью, тучи скрыли взор. Рука протянута за лампой:
«Ну, где же ты, моя Луна? – как будто шепчут губы ночи…
Сквозь сетку туч, как будто очи, мелькают звёзды. - Где луна?!»
И тут, на небо, шар плывёт, огромный, в пятнах ярко-красных.
Шар – как кумач былой атласный…
Что, шар с собою принесёт?!..