И вновь он заиграл, как замышлялось,
Мелодию живущую внутри.
Он выпустил опять её наружу,
Меняя вариации свои.
И снова эхо тихо раздавалось,
Пытаясь звуки нежно повторить,
Луна и звёзды сверху улыбались
И с неба не хотели уходить.
Но всё же, ночь неспешно отступала,
Готовясь утру сдать свои права.
Увидев это, дева заметалась,
Хоть музыка чудесною была.
Её бы можно слушать бесконечно,
Но был важнее всё-таки цветок.
Поэтому она вновь расстелилась
Покорною рабою возле ног,
И плача перед юношей, взмолилась:
«Дай мне цветок. Рассвет идёт. Пора!
Ты в свете солнца счастье потеряешь.
Остался миг, не больше, до утра».
И то сказать, Давид взглянул на небо,
Увидел, что ярчайшая звезда,
На небе потихоньку угасала,
А следом отправлялась спать луна.
Тогда лишь музыкант остановился.
Вручил девице голубой цветок.
А та, схватив его, зло зашипела,
И тут же растворилась возле ног.
Луч солнечный травы слегка коснулся.
Под ним красивый камушек блеснул.
Давид поднял его и спрятал в сумку,
И в сторону чуть было не шагнул,
Как вдруг увидел точно же такой же.
Каменьев оказалось теперь два.
То означало что-то очевидно.
Но вдруг так закружилась голова,
Что музыкант не мог о чём-то думать.
Его клонило с силою ко сну.
И всё ж, сумев желанье пересилить,
Он произнёс: «Я спать здесь не могу».