Давид услышал в голосе усталость.
И то сказать, наверно сложно ждать,
Живя одной лишь верой и надеждой,
И годы свято чувства сохранять.
Он отдохнул. Планируя исполнить
Доступные, хозяйские дела,
Давид подумал: «Было бы не плохо,
Чтоб и хозяйка дома поспала».
Он заиграл, как женщина просила,
И музыкой её вмиг усыпил.
Затем играть стал о красивом доме,
Что будто бы построен только был.
Закрыв глаза, он представлял как брёвна,
Коробкою высокою легли,
Покрылась крыша плотною соломой...
Он видел, как дымок шёл из трубы,
Стеклённое окно, что было больше,
Чем прежнее, примерно раза в два,
Резьбою разукрашенные ставни,
Входную дверь, что крепкою была,
Крыльцо под крышей, лавочку близ дома,
Чтоб было, где хозяйке отдыхать...
Он в мыслях строил дивное жилище,
Как будто в нём жить станет его мать.
Открыв глаза, он видом был доволен.
Уютность сохранил, как прежде дом,
Да только потолок теперь был выше,
И ветхости не виделось ни в чём.
Скрипач на нет свёл сыгранные звуки,
Боясь обрывом резким разбудить.
Достал из сумки травную салфетку,
Решив хозяйку дома угостить
Дарами леса. Ягоды, орехи,
Мёд липовый, сушёные грибки
Покрыли стол. Гора душистых травок,
Лежала кем-то свитая в пучки.
Он сделал всё, о чём ему мечталось.
Пришла пора отсюда уходить.
Чтоб перемен хозяйка не пугалась,
Пришлось её, конечно, разбудить.
Она глазам не верила сначала.
Лишь то, чем украшался прежде дом,
Стоявшее на том же самом месте,
Заставили принять всё, но с трудом.
Давид поднялся, чтобы попрощаться,
А та ему сказала: «Подожди.
Побудь со мной, хотя б ещё минутку.
Пока не одарю, не уходи».