черкнёт июнь осокой по руке:
"всё позади, и дальше только лето.
беги, беги к обрыву, и к реке.
беги рывками, по надрывам, в вальсе.
беги до утренней одышки, охладись,
распластана по камню дна подклета
заброшенного дома. дотянись
до самых близких. убеги от них и пялься
овечкиной влюблённостью. беги
до самых до далёких и глухих,
и тыкайся им преданностью в руки,
и пей из рук, а злые языки
потом добавят, что ещё пила от скуки.
и дальше убегай.
осокой-муравой.
со злостью на лету срывай зубами
цветы, лишая жизни, и рубахи край
упавшего в цветение с тобой.
познай его, как зайчик-оригами
легко обратно разложить листком.
беги, беги июньским топотком
кокетливых жуков, коровок божьих.
беги размашисто, неосторожно".
так обожжёт июнь, вползая в ранку.
заразно и смешно.
ему, конечно, будет всё равно,
какие кто готовит нынче санки.
что до зимы, с которой ты на "мы",
так до неё ещё бежать и прыгать.
черкнёт июнь осокой. закатив
глаза от резкой боли, видишь — сны
да пара облачков пошли на выгон.
и с губ сбежит расплавленный мотив.