Твоей фавориткой, той самой бесчисленной из,
Я быть не могла, и совсем и совсем не хотела.
Но глупое тело всегда натыкалось на тело,
А губы искали: «Ну, где же вы, мисс?»
Твоей фавориткой несусь прямо в ночь под плащом.
Восходит луна, и она никогда не узнает,
Как днем, в строгом платье могу быть с тобой холодна я,
Как могут быть рядом любовь и расчет.
Твоей фавориткой вхожу в ослепительный зал.
Придворные чинно застыли в глубоком поклоне,
Вот небо расходится передо мной на плафоне –
Пришло мое время, и час мой настал.
Твоей фавориткой побуду, а дальше – женой.
В плафон прорасту, зазвучу на портретах, шпалерах,
Твоей фавориткой? Нет, милый, твоей королевой.
Твоей каравеллой на море одной.
Есть тихие судьбы, есть скромные судьбы, а есть
Стихийные судьбы, не ждущие манны небесной –
Я мир раскрою на куски, но спою свою песню,
Спляшу свою душу всем мненьям вразрез.
Я свергну любую из прежних твоих королев,
И новым не быть, пока я здесь безумно живая…
Но время трепещет, корона всё жестче сжимает
Виски. И рычит геральдический лев.
… твоей фавориткой, той самой, бесчисленной из,
Я быть не могла, затеряться в надеждах и буднях,
И пусть замирает любви твоей звонкая лютня,
Корона теперь утешительный приз.
Народ негодует. И смуту предчувствует двор.
Попы проклинают. А ты кем-то вновь увлеченный.
Твоей королевой быть, в целом, не слишком почетно,
Но я ей останусь навеки, сеньор.
И пусть ты захочешь другую на трон возвести,
Меня обвинишь, пригрозишь мне изгнаньем, расправой,
За титул страдать – мне теперь Богом данная слава,
Пойти до конца – венценосный инстинкт.
Твоей королевой взойду я на твой эшафот,
Под крики толпы, днём томительным, днём чёрно-белым…
В последней молитве душа поплывёт каравеллой,
Твоей каравеллой. Вот весь мой расчет.