Я нарезала хлеб не на тонкие дольки –
Вкус большого ломтя с детства память хранит.
Пусть осудят меня мои добрые гости,
Что привыкли сквозь хлеб видеть тонкую нить.
Пусть мой хлеб на столе будет символом счастья,
Даже если никто и не знает про то,
Помню голос отца (он таким был нечасто) –
Голод мог вспоминать лишь под крепким хмельком.
И вселялась в меня боль о корочке хлеба,
Что мой скорбный отец в своем детстве не съел.
Нарезаю ломтем, чтобы Папа отведал
Добрый с солью кусок, заедая борщом.
Только борщ на столе стынет, годы считая.
Папа к дочке не едет – на земле его нет.
Но я все же ломтями снова хлеб нарезаю,
Свято веря, что кушает Папа мой хлеб.