Он,
Не наученный жить по правилам,
Рисует море полное воды соленой,
Двигает углы тумбочек, с которыми она не ладила,
Проветривает от аромата паленого.
Она,
Самая нежная из временно грубых,
Протирает комоды от его чистых рубашек,
Остывает от им или ею проблем раздутых,
Собирает нервно осколки чашек.
Он,
Озабоченный завтрашним офисом,
Гладит рубашки рукой не дрожащей,
На часы (твою мать когда уже утро) косится,
И можно лечь во время надлежащее.
Она,
Разъяренная сбившимся ритмом сердечным,
Поспешно ищет в пульт батарейки.
Он всегда знал, что, где лежит, конечно,
А теперь она в поисках своего же ищейка.
Он,
Огорченный, что завтра не будни,
Швыряет свой гардероб до дури.
Думает "Кто вообще в этой жизни судит,
Кто любил любимого, а кто халтурил".
Она,
Батарейками из колеи выбитая,
Лежит на постели теперь ее лишь,
Как лимон и прочие цитрусы выжата
Его вопросом "Уйти позволишь?"
Он,
Отрицающий принадлежность к копытным,
Возвращаться не хочет больше из принципа.
Он с детства не был таким любопытным,
Но все равно хочет с нею увидеться.
Она,
Понимающая, что он портит спину
И пытается уснуть на холостяцком кресле,
Понимает, что он не названная ею скотина,
И нет никаких "когда" или "если"
Он и она
Спустя лет этак десять
Смеются с детьми и новыми любимыми,
Зная, как здорово было быть вместе
До того как гордость сказала, мол «Хватит быть счастливыми»