Солнце — грудью на пики гор
ложится, только бы не уснуть.
Иглы входят не глубоко,
но вонзаются прямо в суть —
выпускают янтарный свет.
Искры тонут в твоих глазах,
оставляют лучистый след
(цветом — золото, мед, миндаль)
в их нефритовой глубине.
И за отблески эти мне
душу даром отдать не жаль.
Ты смеёшься, и мир звенит,
точно собран из хрусталя,
самых чистых, высоких нот!
Звери, чудища недр земли —
все роятся вокруг тебя,
как заблудшие корабли,
посреди чёрно-синих вод
вдруг увидевшие маяк.
От улыбки твоей живой
умирает февральский снег,
теплоте проигравший бой.
И да будет во веки так!
У меня есть огромный дом,
стопка книг, чтобы стать умней,
репутация палача,
мол, идти поперёк не смей!
Конкуренты сошлись на том,
чтоб признать меня всех сильней.
У меня за спиною — рать
грозных демонов и людей.
Я отважился побеждать
там, где вспять повернёт любой.
Нет на свете таких врагов,
кто б случайно остался жив.
А ты стены мои ногой
пробиваешь как миражи...
Мир, в котором ты есть, — велик
и продолжает расти в цене!
Улыбаешься как всегда:
одобрительно, но не мне.
По количеству тайн ты — кратер
Фудзиямы или Асо.
У меня на сетчатке лазер
прочно выжег твоё лицо.
На письмо свое я ответа
жду как самых благих вестей.
Остаётся мечтать, что где-то
в параллельной вселенной артер,
отключившись на день сует,
пьёт лавандовый чай, рисуя
нас с тобой
на одном
листе.