(Баллада о бесах, двух друзьях, докторе, шамане и бабке, или басня о лечении пердежа)
Однажды безлунною темною ночью
Два друга делили кровать,
Один уж храпел, крепко смеживши очи,
Второй не хотел еще спать.
Он чутко внимал ароматам ночным,
И тихому птичьему пенью...
Вдруг чует - запахло таким... Неродным,
К чему не привык он с рождения.
Воняло изрядно. Он глянул вокруг,
И вдруг осознал, ужаясь:
То пернул храпящий уже его друг
Во сне, ничего не смущаясь.
Естественно, хату покинул герой,
Прилег где-то за сенокосом
И свежие ветры, что дули порой,
Вдыхал своим бедненьким носом.
Вот утро. Пердун потерял другана,
Искать тут же бросился всуе.
Нашел. Говорит:
- Ну, братан, вот те на,
Чего ж это здесь ты ночуешь?
- Признаться, мой друг, - отвечает второй,
- Ты сам меня выгнал оттуда.
Так пахнул пердеж неосознанный твой,
Что чуть я не сдох, врать не буду.
- Ох, брат, отвечаю, то бесы шалят,
Они мне уже надоели,
Не знаю, как выгнать зловонных чертят.
- Что? Бесы?
- Ага.
- В самом деле?...
Их как-то б изъять...
- Да не знаю я, как.
- В больницу?
- Да вряд ли поможет.
- Попробуй, попытка не пытка, чудак.
- Эх, ладно. Не верю я, все же...
В больницу пошли, цокнул врач языком,
Спросил, в чем симптомы болезни
На что бесноватый ответил легко:
Он выпустил беса любезно.
Тут доктор сменил целый спектр цветов,
Упал, поднялся еле-еле.
- Товарищ, однако ж, таких пердунов
Ни видел, ей-Бог, в самом деле.
- То бесы шалят, говорю же я вам,
У вас есть таблетки от бесов?
- Раз это все бесы, по вашим словам,
То здесь не пойму не бельмеса,
Лекарства, как я понимаю, нема... -
Друзья дальше слушать не стали,
Ушли.
- Знаешь, брат, я подумал, шаман
Нас спас бы от этой печали, -
Сказал первый друг, бесноватый пердун.
Второй говорит:
- Одобряю
И вот уж друзья до шамана идут,
И бесов вовсю обсуждают.
Дошли до шаманской обители старой -
Сарай, да и только, в грязи и в пыли.
Вот вылез оттуда хозяин хибары,
Спросил, мол, чегой-то ко мне вы пришли?
- Ну, батя-шаман, выручай, пропадаю,
Пержу из-за бесов ужасно и зло.
- Держи-кось отвар. Я пока покамлаю
Для духов, такое мое ремесло.
Ну, духи пришли, сразу в парня влетели,
Увидели бесов, наружу влекут,
Но бесы так прочно в желудке засели,
Что духи от вони и померли тут.
Шаман и сказал, дескать, здесь я бессилен,
Помочь не могу, так что добрый вам путь.
Два друга уныло так взор опустили,
Пошли. Тут пердун другу:
- Не обессудь,
Решил я для нашего общего блага
Теперь в одиночку по жизни идти,
И пусть тебе ветер весенней прохладой -
Не вонью ужасной навстречу летит...
- Нет, друг, помогу я тебе, вот чесслово,
Я вспомнил, еще один метод же есть,
Ведь бабка моя сварит супу такого,
Что бесам свершится кровавая месть.
- Мне врач не помог, и шаман облажался,
С чего ж это бабке твоей повезет?
- Я знаю, я сам ентим супом питался,
Все бесу уйдут - так тебя пронесет.
- Эх... Ладно, чего уж терять, - бесноватый,
Печально понурясь, сказал, а она -
Далеко живет-то?
- Да далековато.
- Чего же тянуть? Так пойдем дотемна.
...Пришли они к той пресловутой бабусе,
Она им с порога:
- Ох вы ж, гой еси.
Пердун ей:
-Как звать вас?
Она ему:
- Дуся,
А чтой-то ко мне вам пришлось забресси?
- Да бесы заели, пержу - силы нету.
- Эге, знамо дело. Есть супчик один,
Сварю. Постоит. Я обжарю все это,
Ты сьешь, и пройдет все. Пока ж - проходи.
Заходят друзья. Бабка комнату кажет,
Мол, дескать, вот тута и здеся вам спать,
Ложитесь, темно, мол, а хто рано ляжет,
Тому будет утречком Бог подавать.
Сама же старуха сготовила супчика
За ночь. А потом же за пару деньков,
Пока кантовались у ней два голубчика,
Супец настоялся, почти был готов.
Бабуська его на печи подпалила,
Чуток поперчивши, сказала:
- На, ешь.
- Спасибо, - ответил пердун, - а солила?
- Куда ж тебе соль, без нее все вполне ж.
Супец сероватый был, неаппетитный,
Но парень-пердун, скрепя сердце, жевал,
Наелся. Чтоб не было бабке обидно,
"Спасибо, все вкусно", - он ей отвечал.
Часок полежал паренек на диване,
Потом ощутил в животе своем резь,
И сразу - бегом к выгребной старой яме,
Шушуть не успел. Но, обдристанный весь,
Зашел и сидел часа два с половиной,
Как вышел - чуть ветром не сдуло его.
Одежду отмыл от своей дрисковины,
Затем отдышался. Живой, ничего.
О чудо! Как ночью легли спать ребята,
Пердун не пускал больше бесов совсем.
Ах, как же им было, простите, п*здато,
Дышать свежим ветром - не черт пойми чем.
Как бабке был бывший пердун благодарен,
Как счастлив и легок без бесов внутри,
Мораль такова: если бесы достали,
То сразу ты бабке об том говори.