Данный опус принадлежит к стихотворному циклу, представляющему собой опыт осмысления контакта с разумной расой голованов. Наиболее весомый вклад в понимание этой довольно любопытной формы разумной жизни внесли Братья Стругацие, описавшие особенности ранних контактов между земным человечеством и голованами. К сожалению, как нам кажется, Стругацкие в своих трудах сделали основной акцент на взаимном непонимании и недоверии между двумя расами, не уделив должного внимания той языковой стихии, в которой живут голованы.
Автор данного стихотворного опуса неизвестен. Есть предположение, что он принадлежит к числу так называемых люденов, покинувших Землю вскоре после первых контактов с расой голованов. Реальных фактов, подтверждающих это предположение, нет. В любом случае, стихотворный цикл написан поэтом, а поэт, в силу специфики своего ремесла, уже является в некоторой степени люденом, то есть, человеком играющим. Можно сказать, что поэт является люденом до тех пор, пока не находит опору в собственной судьбе.
Как бы то ни было, речь в данном случае идет не о поэтах или люденах, а о голованах. По описанию Стругацких, голованы – киноидная, то есть, собаковидная раса, обитающая на планете Саракш. Мы в своем предисловии хотим обратить внимание на одну замечательную особенность языка голованов, а именно на то, что в нем отсутствует личное местоимение «я». Зато есть более десятка разных слов, отражающих разные оттенки понятия «мы». Есть «мы», которое имеет значение «я и равные мне по статусу». Есть «мы», которое обозначает «я и мои ученики», «я и мои подчиненные». Но наиболее уважительной формой понятия «мы» является слово, обозначающее понятие «я и мой учитель», «я и мои старшие собратья». Принимая во внимание некоторые особенности поведения младшей группы голованов, нужно отметить, что в целом ряде случаев на такое «мы» наложено строгое табу.
Но самый большой интерес для нас в данном случае представляют те парадоксальные словоформы местоимения «мы», которые имеют значение «я и мой враг, желающий мне зла». Любопытно отметить, что в общении с землянами большинство голованов пользовалось формой «мы», обозначавшей «я и мой враг, которого я победил», «я и существо, которое я превратил из плохого врага в хорошего». И только в особо торжественных случаях переходили на форму «я и равные мне по статусу».
Еще одно важное замечание: автор стихотворного опуса высказывает надежду на то, что голован «растворится» в земной жизни. Мы со своей стороны вынуждены отметить маловероятность такого сценария – даже несмотря на то, что поведение голованов на данный момент не изучено в деталях…
--------------------------------------------------------------
Голован-Странник, быстро освоивший
Хитроумную механику земной,
Стертой от бесконечных повторов речи,
Никак не решается произнести
Свое последнее слово «я».
Слово это
Выскальзывает из железных объятий
Его совершенного аппарата мысли –
Он его гоняет по нашему белому свету
От одного полушария мозга к другому,
Бежит по едва заметному следу,
Не может настигнуть
Свое последнее слово «я».
Слово «я» закатилось
В глубокую тень от буйно разросшегося
Ветвистого древа познания земной речи,
Оно запуталось в самых глубоких
Корнях и суффиксах земных ожиданий,
В самых неожиданных окончаниях
Земных судеб. Голован бессилен
Достать его оттуда, вызволить из недоумения
Свое последнее слово «я».
Слово «я» мерцает болью
В густых зарослях одичавшего света.
Там, где земное в любой момент готово
Стать запредельным, утратить вес
В бесконечной тяжбе будущего с прошлым…
Иначе говоря, стать настоящим там,
Где голован готов наконец догнать
Тень своего последнего «я».
Голован в конце концов догонит
Свое непокорное «я»,
Поставит его на место, в положенный ряд
Грамматических форм и конструкций….
Но сам навсегда исчезнет
В земном бытии, растворится в нем –
Словно ком жирной почвы,
Брошенный с обрыва в мутный поток
Живой, непокорной речи…