- Привет! Куда так спешишь? – приятельница с декретного настроена на все узнать, про всех расспросить.
- Да так, вышла по делам, - отвечаю ей. – Ты извини, я не могу долго говорить, у меня встреча.
- Ой, а что за конверт у тебя? – она всегда была любопытной, а сидя дома, видно, так устала от информационного вакуума, что напрочь разучилась замечать собственную беспардонность. – Ты, что письма пишешь? Прям, ручкой? И потом, прям, в почтовый ящик их бросаешь? Ну ты вообще, большой оригинал. Она смеется. Я смотрю на нее и понимаю, что быть оригиналом в ее глазах – не такая уж и честь.
- А кому письмо? – спрашивает бесцеремонно, берет под руку и ведет к скамейке.
- Э, нет, дорогая, - говорю я и резко вырываю руку. – Меня люди ждут, тебя пеленки.
Вижу, что обидела декретницу. Она прикусила нижнюю губу, опустила плечи и вся сникла.
- Я не со зла, - говорю примирительно. – Я, правда, спешу, но про письмо расскажу, если тебе так интересно.
- Ага, - улыбается она.
- Письмо бывшему мужу. Ничего я ручкой не писала, и даже не распечатывала ничего. В нем копия свидетельства о рождении нашей дочери. Не знаю, зачем оно ему потребовалось. Он попросил выслать копию документа дочь, а она уже его просьбу переадресовала мне. Ничего интересного.
- Ничего себе ничего интересного, - округлила она глаза. Бывшему мужу. Письмо. В конверте. А, кстати, к чему это ты, житель сети, делаешь такой комплимент Почте России? – оказывается, приятельница может быть остроумной не линейно.
- Да, понимаешь, не знаю, куда его занесло, только Интернета там нет. Голубями, может, надежней, чем Почтой России, но однозначно, дольше.
- Все равно не понимаю, тебе это зачем?
- Да это ему надо. Мне не надо.
- Ну вот и я о том же. Вы сто лет не вместе, у него там другая жизнь, наверняка, другая баба. А ты его поручения выполняешь, странно это.
- И у меня жизнь, - мне становится и смешно, и интересно до чего дойдет разговор, - и не поручение вовсе, а просьбу, которая ничего мне не стоит.
- И все равно, неправильно это.
- А как правильно?
- Да послала бы его, и впредь потребовала не тревожить ни дочь, ни тебя своими проблемами. Вот как.
Мне откровенно смешно, я не сдерживаюсь.
- Тебе в самом деле смешно?
- А тебе разве нет?
- Нет, ну это вообще, это за гранью…
- За какой гранью? – подначиваю я.
- Разумного… Голову включи: допустим, ему деньги потребуются, он, наглый как танк, у тебя попросит и не покраснеет, и что, дашь?
- Смогу, дам, - отвечаю без паузы раздумья. – Что, опять не правильно?
- Не знаю, что на это и сказать…
- А я знаю. Скажи только честно. Я тебе нравлюсь?
Такого поворота она не ожидала. Смотрит на меня как на умалишенную.
- Нравишься, наверное. Тьфу ты, не то говорю, запутала меня. Конечно, нравишься.
- В этом есть и его заслуга, - говорю как можно убедительней.
- Чо???
- Этот человек был долгое время рядом. Мне есть за что быть ему благодарной. За дочь, в первую очередь. Мы взрослели вместе, это было так забавно. Я его храню и всех- всех, кто был со мной.
- Фотки что ль? – удивляется приятельница. – Нашла, что хранить. Ты не обижайся, но ведь страшненький был…
- Да какие фотки, - мне хочется смеяться в голос. – Храню прикосновения рук, которые были нежней тончайшего льна. Путешествия своих пальцев по спинам, которые знаю назубок, как карту мира. Храню чувства, слова, эмоции, что сделали меня такой, какая теперь.
- Ну это да, ты всегда была бережливой…
Я хохочу оттого, что приятельница в полном недоумении. Меня всегда забавляют такие ситуации, и да, иногда я провоцирую их специально. Как в этот раз.
- Я и тебя теперь буду хранить, - говорю ей захлебываясь смехом. – Моей кладовой на всех хватит.
Она не знает, как реагировать. Руки в боки, морщинки на переносице, слегка перекошенный рот. Понимаю, что в ее черепной коробке сейчас происходят не типичные для нее мыслительные процессы. Мне становится невыносимо смешно. Это уже похоже на истерику. Надо бы остановиться, но не могу. Стараюсь не смотреть на нее, у меня это плохо выходит, мимолетный взгляд вызывает новый приступ смеха.
- Ой, ладно, пойду я, - говорит знакомая. – Вот правду про тебя говорят, баба-ребус…
- Кто говорит?
- Да все. Иди уже на свою встречу. Предупреди только человека, мол, если что, хранить его станешь, что кладовая у тебя вместительная.
- И ты свою ширь, - все еще смеюсь я. – Дело хорошее.
- Ой, да ну тебя с кладовой. Скажи лучше, в курсе, что со Светкой стряслось?
- Неа.
- Да ты что??? Это ж цирк с конями. Сейчас все расскажу.
- Ты уходить собиралась. Да и мне пора. Извини. Давай про коней в другой раз.
Я пошла своей дорогой. Через несколько шагов меня догнало отчетливое «ребус».