Ласкать лишь взором он умел и, замирая,
Вдруг останавливал свой взгляд с теплом играя,
Ее чарующей, простой одновременно,
Улыбкой трепетной, до боли откровенной.
Ресницы шелком щекотать его любили,
Как крылья бабочек взлетали; а он ими
Мог любоваться и касаться пальцев тонких;
Губами трогая ладошки и легонько,
Её покусывая нежно мочку ушка,
Шалил, заманивал в волшебную ловушку;
Не отдавая в том отчета, замирая,
От неги сладкой, лишь глазами напевая,
Он обнимал ее неся с собой под звезды
И возвращался вместе с нею с зорькой поздней.