И тоска моя с дом, и нести ее на плечах,
И улиткой опять по Невскому я ползу.
Только здесь, наверху, не жалеют о мелочах —
И теперь уж не помнят какой была жизнь внизу.
Но пророчат себе небанальный совсем финал,
И тебе не предугадать его, о mon Dieu...
Им совсем безразлично, как ты меня называл,
И какое из лиц вдруг окажется не мое.
А они видят зеркало, кажется, и в окне,
И считают подачкой и милостыней добро.
Я могу лишь сказать, что могли бы они вполне
Улыбаться мило, горло тебе вспоров.
И тоска моя с дом, и я ею окружена,
И она застилает глаза мне, мешает зреть
То, чем стала отныне я, страхом ее полна.
На такое, пожалуй, лучше и не смотреть.
И улиткою снова своим я путем ползу,
И людей я делю на "своих" теперь и "чужих"...
Знаешь, мне все равно, копошится что там, внизу.
И отныне я, верно, стала одна из Них.