В окружении тьмы беспощадной,
позабытый, рубил сгоряча,
ни с крестом не считаясь, ни с раной,
мой святой обладатель меча.
... я прозрел..., преисполнен печалью...
"Рассеки мою грудь!" — говорил...,
я не верил, под тёмной вуалью,
что сумею дожить до зари.
Но пробился мой мечник сквозь морок.
Словно солнечный луч среди туч,
он, блистая клинком, очень скоро
дал ответ, утвердив тишину.
И мне стало спокойно и ясно.
Только эхо качалось в груди:
— "наша битва, Мой друг, не напрасна
– радость жизни сраженьем буди!".
Убежала сражённая немощь.
И пришло понимание вдруг:
разрубить моё бренное тело
не желал мой воинственный друг.
А уйдёт — и останутся двое,
только – я, да глухое – вчера.
И сомкнутся, как чёрное море,
надо мною Его небеса.
На грядущем, острит равновесье
настоящих и минувших дней,
обитающий в вере и свете,
обладатель священных мечей.