Они, заговорённые землёй,
Лежали в яме с мёртвыми – живые
Во чреве окровавленной России
Под небом, искалеченным войной.
В предутренней и страшной тишине
Та яма адской пропастью казалась…
Составы шли с Берлинского вокзала
На железнодорожном полотне.
И слышен был печальный гул колёс,
Размеренный, как стрелка метронома,
Как шёпот ветра пред раскатом грома
И ливнем из небесных горьких слёз.
Но дождь пройдёт, и вырастет бурьян
На почве, унавоженной телами,
Что смотрят ввысь незрячими глазами
Расстрелянных солдат и партизан.
И тем – спасённым! – словно жуткий сон,
Вовеки не забыть такой картины:
Голодные на запах мертвечины
Слетались к яме полчища ворон
И, насыщаясь, ранили живых…
Но тем двоим, землёй заговорённым,
На муки ожиданья обречённым,
Оторванным от дома и родных,
Им было ночью звёздной суждено
Подняться вверх и возвратиться к свету,
Так исцелив несчастную планету,
На годы опалённую войной.