Он ничего не трогал в доме, все точно так же, как при ней.
Она ушла и сердце в коме, мир мрачных полон стал теней.
Она ушла, ему оставив, напоминаньем средь вещей,
В его теперь холодном доме, о днях любви большой своей.
На полке, книжки, что читала, она когда-то в свете бра.
И зеркала, хранят упрямо, в себе ее из серебра.
Прозрачное висит, как дымка, особых, платье, жизни дней.
Было оно, как невидимка, и он с ума сходил по ней.
Все точно так же, как и было, средь многочисленных вещей.
Все точно так же, как и было, но только нет ее теперь.
Но только нет ее дыханья, что в доме делало уют.
Теперь, его, нет ожиданья, лишь стен холодных, ждет приют.
Под тусклым светом бра, на стенке, он наливает коньяка.
Ее вернут ему, он знает, сегодня снова зеркала.
И сизый дым от сигареты, свет тусклый делает тусклей
А сердце рвется в зазеркалье, что б быть навеки рядом с ней.
Он ничего не трогал в доме...