Меня считали глупым и смешным,
Меня считали умным и боялись.
Когда в родной стране я стал чужим,
Вы надо мною просто посмеялись.
Я вспомнил про отечество и дым,
Облит презреньем вашим ледяным,
Не говорил, не спорил, не кричал.
А вы опять про чемодан, вокзал.
Страна моя, что всех была дороже,
Осталась здесь- мой самолет взлетал.
Бросая, что любил, с чем сросся кожей,
Души моей осколки разбросал.
Не понимал, умен был или глуп,
Что утонул в потоке эмиграций.
За жизнь цеплялся, словно за уступ
Крутой скалы, с которой мог сорваться.
Прости мне, Боже, своеволье губ...
Язык чужой, что мне казался груб,
Не вызывал ни трепета, ни боли.
Нашел ли я себя иль обездолил,
В стране чужой пока не понимал;
И вспоминал, судьбы слепой невольник,
Что я души осколки разбросал.
Шло время. Ностальгию пережив,
Я шел вперед и не жалел о прошлом.
И в сердце зазвучал другой мотив,
А старый был забвеньем припорошен.
Я наслаждался: я любим, я жив
И благодарен за судьбы извив;
И все-таки живя в преддверье рая,
Пейзаж размыто-серый вспоминаю.
О чем мечтал, что в жизни отыскал
Там, где промчалась молодость шальная,
Где я души осколки разбросал.
Вы, что считали умным и боялись,
Поступкам непонятным удивлялись:
Я чемодан сложил и на вокзал;
И, возвратившись из нездешней дали,
Души моей осколки подобрал.