Я себя, невозможно пьяную,
От тоски по любви неистовой,
Оттаскаю за волосы, рьяную,
Всеми всеми ветрами битую.
Всеми умниками оплеванную,
Заломившую руки нежные,
От тоски, запредельно скованной,
От бесчестья, от платья снежного.
Заплетала в тугие косы я,
Все надежды свои и чаянья,
Грезы светлые расчесывала
И не думала об отчаяньи.
Высоко поднимала голову,
Красотою светилась девичьей,
Отводила руками белыми,
Горы слов не золота, мелочи.
Все глаза проглядела в окна я,
Да минуты считала с горечью
Ты хотел прошептать о верности,
Громом правда гремела около!
В чаше горестной предупреждение:
От прекрасного
до ужасного...
С флердоранжем
мое отражение,
Пьяным пьяная,
разнесчастная...
Есть ли дно в этой чаше горестной?
Да когда же все это кончится?
Все разбилось об пол достоинство,
Обесценилась да опошлилось.
Налипала хмельная оторопь,
Разудалая песня ладилась,
Разносились слова поганые,
Да еще посильнее славилась!
Да сливались ручьи из горечи,
Уносились потоком бешеным,
Отставляя сухие устьица,
Заскорузлые, задубевшие.
И от чаши той горечи выпитой,
Я себя, невозможно пьяную
Оттаскаю за волосы, рьяную
Всеми всеми людьми побитую...
Расплетала судьбу
дрожащими,
Наливала вину
в глубокое,
Вымывала грязищу
страшную,
От порога,
прощаясь
с прошлым
я...