Но, право же, не хватит мастерства,
Чтоб описать волненье естества,
Раскрыть его в отточенности чувства,
Чтобы в сугробах расцвела капуста...
Чтобы сироп клубничный правил льдины
До берегов из тел, стуча об спины,
И тонким ароматом затхлой чести,
Влюблял поэт в стихи хмелём и лестью.
Пусть мудрости, как девичьи коленки,
Нежнее молока парного пенки,
И глубже взгляда новобрачной пары
Сердец пустующих заполнят тару.
Из слов обидных подрывая мины,
Танцует брейк слепая балерина,
Взрываясь, падает, на мягкие опилки,
Что Буратино вилкою наскрёб в затылке.
В его тарелке только горка корок,
И вОлос голубой - безумный морок!
Любовь не дерево, и не фольга и вата,
Любовь - цепей стальных проклятая цитата,
В ней места нет не разуму ни вкусу,
В ней только штрихи , а не минусы да плюсы,
В ней только контуров нечёткая обводка,
На витражах плевки, раскосых глаз наводка,
Из лука целиться, Амуру нету понта,
Он камень бросит - one moment...И pronto!
В словах поэта вновь тепло и грустно,
И мат возводится на уровень искусства...
***
Он добровольно, сглатывая муть, нацепит бабочку атласную на грудь, закрыв глаза на громкое "ОПАСНО", прошепчет ей :"На всё теперь согласен..."