И постепенно убедились
Все петербуржцы лишь потом,
Ксения вовсе не простая
Нищенка, говоря о том.
"Та побирушка непростая,
Милостыню не всегда возьмет.
И не у каждого, кто даст ей,
Она деньгу в руки берет."
У добрых все брала по чести,
Благодарила, берегла.
А у дурных и злых натурой
Ксения денег не брала.
Из денег лишь брала копейку,
Но отдавала вновь ее.
Искала нищих, помогала
И продолжала вновь житье.
Не в каждый дом и заходила,
А приглашали часто так.
Заметили, что приносила
Покой и радость жена та.
Ее жалели и пытались
Помочь одеждой и едой.
Одежда вся на ней истлела
От зноя и от холодов.
Носила она лишь лохмотья:
Кофта и юбка без прикрас.
Рваные башмаки на ноги
Надеты были всякий раз.
Ноги распухли, были босы.
На них надеты башмаки.
Суровой доли было много,
А дни, так все были лихи.
Одежду, обувь ей давали.
Она же это не брала.
Кофта зеленая и юбка
Красная лишь на ней была.
Или зеленой была юбка,
А кофта красною была.
Так одевалась в дни любые
Ксения, бедная жена.
На стройке, что велась в то время,
На кладбище Смоленском том,
Рабочие все возводили
Каменный новый Божий дом.
Вверху леса стояли ровно.
Наутро кирпичей запас
Поднят наверх был для рабочих.
Все повторялось много раз.
Кто делал то тогда не знали
И долго не могли узнать.
Незримый их ночной помощник
Любил в то время помогать.
Дождавшись ночи, проследили.
Ксения вверх носила все.
Надорвала такой работой
Здоровье хрупкое свое.